Пират (сборник)

Голубь глотал куски без особых усилий и с таким азартом, словно не ел год. Вторая порция стала подходить к концу. В открытый вентилятор валил холод, у арестанта окоченели руки, а гость все еще не соглашался считать себя сытым. Куски уже не скользили по горлу с прежней легкостью, а шли медленно, с остановками, застревая на пути. Голубь так напрягал мускулы, что на шее становились дыбом перья; с огромным усилием проталкивал он кусок и тянулся за следующим.

Он мучился, но сдаваться не хотел до тех пор, пока один кусок безнадежно не застрял в горле. Тогда голубь легко выбросил хлеб назад, переваливаясь отошел от вентилятора и уселся на край подоконника.

Арестант зарычал от ярости. Он стучал в окошко, махал руками, шапкой, но голубь сидел, расставив крылья, переваривая корм, не обращая внимания на человека.

Сизый голубь так пировал, может быть, впервые за всю свою жизнь и теперь точно старался показать, что он очень доволен всем и ему очень нравится этот гостеприимный подоконник.

А с карниза напротив глядел на арестанта голодный турман.

Арестант злился, ходил по камере и старался не смотреть на голубей. Через час, когда арестанту удалось отвлечь себя и забыть о голубе, кто-то стукнул в окно. Узник вздрогнул и обернулся. Перед вентилятором стоял сизый голубь, недоуменно смотря на то место, где недавно было отверстие, и время от времени, словно не веря глазам, стучал клювом по железу.

С этого дня сизый голубь начал считать окно своей собственностью.

И хотя с тех пор ему ничем не удалось здесь поживиться, он все не мог забыть недавнего пира и несколько раз в день наведывался на подоконник. Рыская по двору среди стаи, он не упускал из виду окно. И стоило турману сесть на подоконник, как рядом с ним появлялся разгневанный хозяин.

Арестант ненавидел этого голубя, словно он был его давнишним врагом, но сделать ничего не мог. Турману пришлось туго. Он начал голодать. Те крохи, которые урывками ему удавалось получить от арестанта, не могли его насытить.

Голод заставил его присоединиться к стае. Постепенно он научился не хуже других выхватывать корм из-под носа соседа. Белый турман был самым маленьким голубем в стае, но у него были самые длинные крылья, и силу их ударов успели испробовать многие. Постепенно он усвоил все повадки диких голубей и стал своим в стае.

Кончилась зима, редкий день не заглядывало в окно солнце. В высоком, почти синем небе стояли белые пушистые облака. Все чаще мимо окна мелькали птицы.

Неизвестно откуда появившаяся в камере муха билась с утра до вечера о стекло.

За окном надрывно и протяжно стонал, как тяжело-больной человек, сизый голубь. К нему прилетела голубка, такая же толстая и сизая, как он. Сизый оживал, высоко задирал кверху голову, раздувал грудь и ходил по пятам за голубкой.

В куполе теперь круглые сутки не замирала шумная возня. Звучали удары крыльев и злое, короткое воркование.

Голуби, мирно прожившие вместе зиму, казалось, разом сошли с ума. Они набрасывались друг на друга, бились крыльями и рвали перья. С новой силой загорелся старый, затихший на зиму спор из-за мест.

Купол стал тесен и делился заново. Каждый уголок, пригодный для гнезда, брался с бою и по нескольку раз в день переходил от одной пары к другой. И хотя стая за зиму сильно поредела, все же для половины стаи в куполе не нашлось мест.

Турман и серый вдвоем дружно отстаивали свой угол и отбивали его от всех посягателей.

Ночью арестант проснулся от шума. Казалось, что в самом основании трещит и рушится тюрьма.

Утром, приподнявшись на носки, он увидел реку. Река, словно огромное пресмыкающееся, застряла между берегами и теперь старалась выбраться из глубокой расселины. Шурша чешуей, чудовище медленно, толчками двигалось вперед.

Пока арестант смотрел вниз, на подоконник прилетел турман.

За зиму он сильно изменился. Перья, вымытые снегом, сами блестели, как снег. Шея отливала серебром. Длинные крылья не умещались на спине, и концы их небрежно свисали книзу и прятались под отросшим широким хвостом.

Пока не появился сизый, арестант торопился скорее накормить турмана.

Турман тоже спешил и выхватывал куски из рук. И хозяин, и гость так увлеклись, что не заметили, как враг опустился на подоконник. Едва успев спуститься, сизый бросился на турмана. Турман попытался защищаться, но сизый не давал ему опомниться, колотил его длинным и крепким, как гвоздь, клювом, рвал перья, потом вцепился в шею и поволок по подоконнику.

Арестант махал руками, стучал, но помочь любимцу не мог.

Сизый дотянул турмана до края подоконника и швырнул вниз, вырвав еще напоследок большой клок перьев. С полным клювом белых перьев сизый гоголем прошелся мимо окна, косясь на арестанта злым, самоуверенным глазом.