Пират

Во-первых, они слишком полагались на свои укрепления. Они предвидели один вариант штурма и подготовились к нему. Когда кто-нибудь так поступает, противник видит это и составляет планы с учетом обстоятельств. Недостаточно просто принять меры против нападения в лоб, игнорируя все остальное. Если бы полковник, с которым я разговаривал в крепости, патрулировал берега Голубиного острова, нам не удалось бы застигнуть гарнизон врасплох.

Во-вторых, они потеряли город не по вине одного человека. В этом виноваты практически все находившиеся там испанцы, кроме солдат под командованием генерала Санчеса. (Именно они погибли в большем количестве, чем все остальные, но по крайней мере они не подверглись пыткам.) После того как мы захватили крепость, у генерала Санчеса осталось восемьсот солдат. В Маракайбо было по меньшей мере пять тысяч мужчин, способных держать в руках оружие, и многие из них имели в своем распоряжении мушкеты, пистоли и мечи. Вряд ли среди них нашелся бы хоть один, у кого не имелось бы топора или ножа. Если бы этих мужчин организовали и бросили против нас, нам пришлось бы убраться из города, причем спешно. Никто этого не сделал. Сомневаюсь, что хотя бы сотня из пяти тысяч сражалась с нами. Они рассчитывали, что их защитят солдаты, и солдаты пытались защищать горожан вместо того, чтобы атаковать нас. Если бы они предприняли решительную атаку, когда мы пьянствовали и грабили город, они бы в два счета оттеснили нас к нашим кораблям.

Может, полковник в крепости был тупым? Такое не исключено — в конце концов, я же обманул его. Но я говорил по-испански по меньшей мере не хуже, чем он сам, и у него не было причин не доверять мне. Северная оконечность острова представлялась самым логичным местом для предполагаемой высадки противника, и полковник устроил там хорошо продуманную засаду. Если бы мы напоролись на нее, как он рассчитывал, нас бы всех перебили. Нет, он был не тупым, а недальновидным.

Я пишу эти строки в канун Рождества, и именно о Рождестве я собираюсь читать проповедь на полуночной мессе.

* * *

Прежде чем вернуться к Маракайбо, должен сказать, что моя проповедь, похоже, удалась. Для начала я объяснил, что ум, поставленный на службу Богу, есть великое благо, но судят нас не по нему.

— Это природное качество. Для Бога благоволить к вам за ваши умственные способности было бы столь же несправедливо, как благоволить ко мне за мой высокий рост. Все мы от рождения наделены одними талантами — сокровищами, дарованными нам Всемогущим, — и лишены других. Если мы умны, мы употребляем наш дар на служение Богу. Каждый участник нашего хора родился с прекрасным голосом и разумно предпочел славить им Господа. Вы можете привести много других примеров, я знаю.

Святой Фома Аквинский был гением, и святой Франциск Ассизский напоминает нам Христа больше, чем любой другой святой. Я не удивлюсь, если узнаю, что святая Тереза Авильская являлась самой выдающейся женщиной после Богоматери. Обрел ли кто-нибудь из них большее райское блаженство, чем брат Джунипер? Нет, заверяю вас, и они не хотели бы этого. Многие святые были всего лишь детьми к моменту своей смерти — в первую очередь мне в голову приходит святая Агата, но есть много других. Бернадетта была простой деревенской девушкой, как и святая Жанна.

Я мог бы перечислять подобные примеры целый день, но вы видели много лучшие примеры, когда пришли в церковь. Мудрецы с Востока были призваны стать свидетелями Вочеловечения Бога. И пастухи тоже. Пастухи и мудрецы, они были призваны в свидетели.

Так и я призван. И каждый из вас призван, иначе вы не находились бы здесь. Многие из вас умны, я знаю. Я знаю также, что я неумен. Я человек простой и не всегда добродетельный — человек, который в лихие времена мог бы стать свиноводом или пиратом. Понимая это, я безмерно счастлив сознанием, что Бог не принизил меня, поскольку я не гений. Он просит меня об усердии, и это качество по силам проявить каждому из вас. Если я усердно постигаю волю Божью относительно меня и усердно ее выполняю, то являюсь одним из свидетелей, угодных Христу.

Не важно, капитаны мы или простые матросы. Мудрецы ушли и стали рассказывать всем о пришествии в мир Христа. Пастухи сделали то же самое: начали разносить по свету благую весть о великой радости.

Мы с вами тоже можем сделать это. Если мы понимаем, что значит Рождество и в чем заключается истинное счастье, нам остается только пожелать всем остальным веселого Рождества. Причем от всей души.

Я желаю вам веселого Рождества, праведные члены Святого Семейства. Веселого Рождества всем нам, всем до единого.

* * *

И вот я сижу, кусая кончик ручки. Я уверен, что забыл половину вещей, которые хотел написать про Маракайбо. Несомненно, это к лучшему.