Пиратское солнце (ЛП)

Эргез наполовину привстал:

— Сансон! Что случилось?

Человек вздрогнул. Он был небольшого роста, но поджарый и жилистый, с идеальной мускулатурой для городского такелажника — да им, видимо, и работал, судя по беспалой обуви и инструментальному поясу на талии.

— Так неловко беспокоить вас, мистер Эргез, просто вы сказали, что если у кого-то из нас как-нибудь возникнут нелады с копами, мы должны…

— Да, да, об этом я и говорил. — Эргезу удалось подняться на ноги. — Я только хочу знать, серьезно ли тебя поранили.

Сансон покачал головой.

— Только порезана рука и по голове дали, — сказал он.

Эргез повернулся к Чейсону и остальным.

— Я доверяю Сансону и его людям, — сказал он. — Вы можете говорить при них.

Чейсон встал и подошел к раненому.

— Вытяни руку, — сказал он с командными интонациями. Такелажник машинально повиновался, но потом слегка отстранился.

— Кто…

— Можешь на него положиться, — сказал Эргез. Он с откровенным любопытством наблюдал за Чейсоном. Чейсон осторожно ощупал руку, повернул запястье и осмотрел порез — глубокий, но не задевший никаких основных связок.

— Можем ее зашить, — сказал он, — однако несколько дней ты будешь на легких работах. Это у тебя левая рука, — заметил он.

— Что с того? — спросил такелажник, явно решая для себя, обижаться ему на манеру Чейсона или нет.

— Это оборонительное ранение, — сказал адмирал. Он поднял свою руку в блокирующем жесте. — Ты сделал так. Не слишком умно. Ты мог бы потерять руку, если бы он действительно хотел тебя покалечить. Ты явно не тренирован как боец.

Сансон уставился на него:

— Простым горожанам бойцовские тренировки запрещены законом.

Чейсон опять взял вяло сопротивляющегося Сансона за руку. Он подался вперед и тихо сказал:

— Значит ли это, что ты не позволишь мне тебя поучить?

Глаза мужчины расширились. Он взглянул на свою все еще кровоточащую руку, затем кивнул.

Удовлетворенный Чейсон отступил назад и повернулся к Эргезу с Антеей.

— Мы были бы признательны, если бы вы помогли нам вернуться в нашу страну, — снова повторил он. — Взамен мы научим этих людей, как защищаться. Нам все равно нужно восстанавливать форму; это идеально всех устроит.

Эргез улыбнулся; Антея тоже, но деревянной улыбкой, и адмирал подозревал, что внутри она кипит.

5

Семь месяцев назад, стоя ночью у окна своего кабинета, Чейсон по чистой случайности стал свидетелем ракетного обстрела, который привел в движение такое множество событий. Из темноты за огнями города Раш выметнулись зловещие красные линии — одна, две, три-четыре-пять, быстро, друг за другом. Он стоял как вкопанный, с забытой чашкой кофе в руке, а на внутренней поверхности одного из самых больших городских колес распускались цветки нежданного огня. Там стояли дома богачей из среднего класса Слипстрима — не в том районе, где вырос он, однако в точно таком же. Из ночи выстрелили новые ракеты. Чейсон неспешно отошел в угол маленькой, заваленной книгами комнатки и дернул за шнур звонка. Он услышал сигналы тревоги, разносящиеся по всему зданию.

Адмирал вернулся к окну, но ракетная атака уже завершилась. Пламя, вытягивающееся в кориолисовых ветрах, лизало здания, которые выстроились вдоль внутренней поверхности походящих на открытые с боков консервные банки городских колес Раша. Вспыхнули прожекторы, повсюду заметались их длинные бледные конусы, а с городских колес вываливались в воздух летательные аппараты. Многие из них стекались к адмиралтейству. Чейсон смотрел, как близятся их огоньки-светлячки, соображая. Вне сомнений, человек-другой из приближающихся гостей подлетали не для того, чтобы повидаться с Чейсоном; это шпионы Венеры направлялись к ней для доклада. Из остальных, однако, какие-то будут делегациями отцов города, возмущенных тем, что адмиралтейство не защитило их; будут полицейские с отчетами для военного отдела Казначейства; члены парламента, отчаянно пытающиеся разыграть активность в глазах своих избирателей; капитаны флота, спешащие к нему за приказами; и, конечно же, появится кто-то из дворца Кормчего, чтобы известить его, с кого снимут голову за неспособность предвидеть это нападение.

Только этот последний из визитеров его и беспокоил — и не потому, что Чейсон не предвидел нападения, а потому, что он-то как раз это сделал, во всеуслышание и публично.

— Значит, думаешь, это Мавери были?

Он повернулся и увидел стоящую в дверном проеме Венеру. Она оделась в малиновое вечернее платье, с одной легкомысленно упавшей с белого плеча бретелькой. Он подошел, чтобы поправить ее.

— Мавери нас боятся, — сказал он. — Зачем бы им напрашиваться на разгром и унижение от нашей руки? — Он покачал головой. — Твои шпионы были правы. Я просто не хотел тебе в этом признаваться.

Венера улыбнулась и приобняла Чейсона за талию, отчего ее грудь под тонкой тканью коснулась его мундира.

— Мне так приятно слышать твои слова, — шепнула она. — Я имею в виду, что я была права. — Затем она отступила назад, держа в руках фотографию, которую подобрала с его стола. — Теперь это кажется тебе более реальным?