Пираты

Подобным исключением стал Джеффри Хадсон, вспыльчивый карлик, придворный Карла I. В 1630 году он отплыл во Францию, сопровождая акушерку, которой предстояло ухаживать за королевой Англии во время приближающихся родов. Королева – Генриетта-Мария, дочь Генриха Наваррского, – произвела на свет мальчика, будущего короля Карла II. На обратном пути корабль, на котором находились Хадсон, акушерка и танцмейстер королевы, атаковали и захватили фламандские пираты. Освобождение Хадсона стоило две с половиной тысячи фунтов. Выкупленный, он ухитрился в 1658 году снова попасть в плен, на этот раз к алжирцам. Это один из немногих случаев, когда один и тот же человек дважды стал пленником. Вернувшись второй раз, опять-таки благодаря выкупу, он поведал королю, что в результате тяжелого труда в плену его рост увеличился до трех футов шести дюймов [5]!

Этот уникальный человечек испытал за свою жизнь столько приключений, которых было бы довольно и гиганту. Ранее, будучи в Париже, он как-то раз посчитал себя оскорбленным неким человеком по имени Крофтс. «Суровый Джеффри, – заметил его современник, – хотя и карлик, но никоим образом не трус». Хадсон немедленно вызвал Крофтса на дуэль. Тот, не воспринимая вызов всерьез, прибыл к месту поединка без всякого оружия, не считая клизмы, и, взбешенный такой насмешкой, Джеффри тут же застрелил его.

Строго говоря, эта дуэль не могла считаться честным состязанием, поскольку столь маленький рост делал карлика очень трудной мишенью. Но, с другой стороны, Хадсону требовалось поднять и разрядить оружие почти такой же величины, как он сам.

Борьба или выкуп?

В течение всего XVII столетия английский парламент и государственных чиновников забрасывали частными и общественными требованиями предпринять действенные шаги к освобождению несчастных пленников посредством выкупа или, по крайней мере, достигнуть какой-нибудь договоренности с захватчиками, чтобы облегчить участь рабов. Нередко происходили своеобразные демонстрации – жены и дочери несчастных собирались у стен парламента в надежде, что их слезы привлекут внимание законодателей к общей беде. Ведь рабы, за исключением счастливцев из обеспеченных семей, полностью зависели от скудного милосердия английского правительства.

Так решались судьбы тысяч людей

Временами, под давлением общественного мнения, правительство выкупало часть невольников, покрывая этот расход введением дополнительных торговых пошлин. Использовались и другие пути. Так, в 1624 году палата лордов приняла решение о проведении специального «выкупного сбора» во всем королевстве. Сами лорды подали хороший пример, сделав первые взносы прямо на заседании: бароны жертвовали по 20 шиллингов, а пэры более высокого ранга по 40. В свою очередь, палата общин учредила для всех своих членов обязательный штраф за каждое опоздание, причем вырученная сумма отдавалась тем бедным женщинам, которые каждый день во множестве приходили к дверям парламента.

К несчастью, большая часть выкупных денег попросту присваивалась чиновниками и лордами Адмиралтейства. Например, в 1651 году выяснилось, что из собранных 69 296 фунтов стерлингов лишь 11 000 было использовано на освобождение рабов, остальное же присвоено королевским военно-морским ведомством для уплаты долгов.

Впрочем, симпатия к пленникам не являлась всеобщей, что имело некоторые основания. Десятилетиями в Англию и на континент стекались сломленные, измученные люди – бывшие рабы. Многие из них уже утратили всякую духовную связь с родиной. Всем чужие, они выглядели в глазах своих более счастливых соотечественников подозрительными бродягами, которые «скитаются туда-сюда по всей Европе и попрошайничают, рассказывая о кандалах и оковах, которые они некогда носили в Африке». Впрочем, такова обычная человеческая реакция на слишком затянувшееся несчастье ближнего.

Для кардинального решения вопроса о пленниках не раз выдвигались различные хитроумные планы, обсуждавшиеся в палате общин. Так, например, некий анонимный автор представил проект, где утверждал, что первопричиной всех бед являются алжирские евреи, которые финансируют пиратские корабли и затем скупают основную массу христианских рабов. Исходя из этого, он предлагал принять закон, по которому любые убытки англичан, понесенные от мусульманских (магрибских) корсаров, должны возмещаться за счет имущества английских евреев. Автор придерживался известной (и до сих пор сохранившейся кое-где) точки зрения, будто все евреи мира объединены в некий союз, так что меры, принятые к английским евреям, могли бы остановить их берберийских единоверцев. Однако поскольку евреи не допускались в Англию до времен Кромвеля, представляется сомнительным, чтобы такая мера могла оказаться действенной.