Пираты, каперы, корсары

— Что же касается ваших вопросов, мистер Уиллби, то вам, как члену магистрата, я обязан и буду говорить только чистую правду. Да, я и в самом деле принадлежу к тому военному кораблю, что появился сегодня вечером возле Уайтхевена, а также и к команде, которую этот молодой человек увидел преодолевающей полосу прибоя. Я проходил здесь мимо, желая попасть в Уайтхевен, заглянул случайно в окно, увидел сцену, которая меня заинтересовала, вошел в дом и был принят столь радушно, что я и до сих пор все еще здесь.

— Какую должность занимаете вы на корабле? — строго спросил Уиллби.

— На это я вам пока ответа не дам.

— Как называется корабль?

— “Охотник”, двадцать пушек.

— Что-то я такого названия не слышал.

— И не мудрено, — сказал Дэвид, — потому что это не английский военный корабль.

— Не английский? — воскликнул Уиллби. — А чей же?

— Свободных Штатов Америки, — с гордостью ответил Дэвид.

Купец из Уайтхевена разом лишился языка. Он перепугался, однако все еще не мог поверить в происходящее. Впившись глазами в лицо улыбающегося Дэвида, он пытался уверить себя, что тот всего лишь шутит. От гнева у него перехватило дыхание, а в сердце закрался страх: а ну как и в самом деле все это правда?

— Американец? Пират? — Выдавил он наконец. — А не думаете ли вы, сударь мой, что распространение этих дурацких слухов — уже преступление? И потом, разве я похож на человека, с которым можно так шутить?

— Я вовсе не шучу, — возразил Дэвид, бросил сигару и вышел из-за стола. — Я повторяю: “Охотник”, военный корабль Американской республики, пришел в эти воды, чтобы отплатить за те бесчисленные грабежи и убийства, что совершили у нас англичане. Ваши корабли частенько навещают нас, а наш единственный приход вы, сэр, считаете, стало быть, преступным? Отвечайте же, мистер Уиллби!

Купец собрал все свое мужество.

— Если вы и вправду мятежник, то… то я арестую вас!

— Да, разумеется, это правда, — воскликнул Дэвид. — И как неоспорим приход утра вслед за ночью, так же неоспоримо и то, что с первым лучом солнца Уайтхевен со всеми его судами запылает ярким пламенем.

— Убийца, поджигатель! — испуганно завопил Уиллби, вспомнив разом о своем доме, о своих судах и о своих деньгах. — Ральф Сортон, ко мне! Взять его!

— Вы сумасшедший, — спокойно сказал Дэвид. — Этот дом окружен командой “Охотника”, и первый, кто попытается схватить меня, увидит, что это не так-то легко.

С этими словами он без больших усилий отбросил руку Ральфа, последовавшего приказу купца и попытавшегося было снова схватить Дэвида за воротник; в ответ на новый рывок арендатора он быстро выхватил из кармана пистолет и направил его прямо в живот нападавшему:

— Еще один шаг, — сказал он, — и вы — покойник, хотя мне вовсе не хочется этого, потому что с беззащитными я не воюю.

— Не стреляйте, не надо! — закричала Молли, оттаскивая Ральфа назад. — А ты, Ральф, ради бога, не трогай его, он не сделает нам ничего дурного.

— Эй, человек добрый, как вас там, — воскликнул Бловерпул, все еще не разобравшийся, что же в конце концов происходит, — да падут все грехи на вашу голову! Коли вы преследуемый законом злодей, то забирайте все, чем мы владеем, но не проливайте невинной крови!

— Мистер Бловерпул, — улыбаясь, ответил Дэвид и протянул ему руку, — не злодей и не грешник стоит перед вами. Я пришел к вам по зову старой дружбы, чтобы сдержать свое слово.

Бловерпул внимательно посмотрел на него.

— Кто же вы, сударь? — Полный предчувствий, спросил он.

— Спросите Молли, спросите свою хозяйку, — ответил Дэвид, — я думаю, они меня уже узнали.

— Пол Джонс! — воскликнул Бловерпул. — Боже милосердный! Возможно ли, вы… вы! Маленький Пол Джонс, сын честного Нэда… сын моего старого друга… шотландец! И он поднял руку на свою отчизну… он пришел… он…

— Я не разбойник! — твердо ответил Пол Джонс. — Избави бог! Я человек доброй воли, а совесть моя чище, чем у всех ваших лордов Адмиралтейства. Я гражданин Соединенных Штатов, капитан их военного корабля, сын свободы.

— Бедный старый Нэд, — пробормотал Бловерпул. — Что бы ты сказал, увидев своего сына?

— Он благословил бы меня, — гордо сказал республиканец, — благословил бы за то, что сражаюсь против тирании и несправедливости, сражаюсь так, что лорды назначили приз за мою голову. Разбойник, мятежник! О, они называют так всякого, кто отважился порвать цепи. Это — старая песня, которая поется уже много столетий. Я шотландец, и у меня в крови ненависть к Англии. Впрочем, что мне мое происхождение? Я — американец! Мои тело и душа без остатка принадлежат моему новому отечеству. Да, я хочу заслужить свое новое гражданство, хочу, чтобы мое имя знали все, чтобы в Лондоне им пугали детей.

Говорил он это радостно улыбаясь, но с такой убежденностью и силой в голосе, что никто не осмелился ему возразить. Вдруг он повернулся к обеим женщинам и дружески взял их за руки.