Пираты Короля-Солнца(ч1-5,по главу19)

– Уже было, – вздохнул Рауль, – Может быть, это предупреждение. Знак свыше. А может, возмездие.

– Я вас не понимаю. Что за чушь вы несете?

– Тебе не нужно меня понимать. Зато я сам на этот раз прекрасно себя понимаю. х х х

Полные слез глаза Анжелики де Бофор. Брат короля. ''Ой! Мне же больно, отпусти меня, живодер!''…Кровь на лице принца крови… и освобожденная Бофорочка… х х х

– Кажется, прошло.

– Ну и слава Богу, – обрадовался Гримо.

В дверь постучали. Рауль сделал запрещающий жест, затряс головой.

– Я сплю! – прошептал он.

Гримо открыл дверь. Вошел скромно, но элегантно одетый человек лет сорока с небольшим саквояжем.

– Меня прислал господин капитан, – сказал посетитель и представился, – Себестьен Дюпон, корабельный врач. Где больной?

''Так вот ты какой, знаменитый док Дюпон, гроза флагмана'', – подумал Рауль.

''Так вот ты какой, Пиратский Вожак, малыш Шевретты'', – подумал доктор. До сих пор они раскланивались издали.

– Мнимый больной, – отозвался Рауль, – Я здоров как бык.

– Посмотрим, посмотрим, – сказал Дюпон, – Если человек вашего возраста средь бела дня лежит в постели, что-то тут не так.

Гримо нахмурился, пораженный совпадением его мыслей и высказыванием врача. Но он решил вставить словечко.

– У моего господина сегодня был трудный день,- заметил Гримо.

Трудный! Не то слово! Сначала стукач, потом обаранившийся де Невиль, и злосчастный Анри де Вандом.

– У вашего господина все дни трудные, как я погляжу, – улыбнулся Дюпон.

– Я просто хочу побыть один.

– Господин виконт, я же был на палубе со всеми и собственными ушами слышал, как вы жаловались на головную боль. Я и пришел, чтобы помочь вам. Я полагаю, что вы просто переутомились. Но капитан наш очень встревожен. Так на что вы жалуетесь?

– Я ни на что не жалуюсь, господин Дюпон. Передайте капитану, что я очень признателен ему за заботу, но вы напрасно беспокоились, я не нуждаюсь в ваших услугах. Гримо, поблагодари господина Дюпона за визит.

Он сделал жест – заплати, мол. Это была и просьба удалиться. Но от Дюпона не так-то просто было избавиться.

– Понимаю. Вы хотите, чтобы я ушел. Но я должен дать отчет капитану о вашем состоянии.

– Начинается, – вздохнул Рауль, – Уже врачи зачастили. Следующий будет священник, потом гробовщик.

– Гробовщик на море? – хмыкнул Дюпон, – Пожалуйте ручку, сударь.

Гримо подошел поближе.

– Пульс в норме, – сказал врач.

– Я же говорил, любезный господин Дюпон. И не мните, пожалуйста, так мой бедный живот. Я не жалуюсь ни на пищеварение, ни на почки, ни на что!

– А это что? – спросил врач, показывая на перепачканный платок.

– Ничего особенного, – сказал Рауль насмешливо, – Вы поняли, уважаемый господин Дюпон – ничего особенного!

– Но у вас глаза покраснели.

– Это от ветра.

– И лицо бледное.

– Залезьте сами на высоту больше пятидесяти метров, я посмотрю, какой вы будете румяный! Что вас интересует? Язык вам показать? Извольте!

– Вы можете не паясничать, господин виконт?

– Не могу, – все так же насмешливо ответил Рауль, – Меня весьма забавляет эта сцена, господин Эскулап! Ничего не произошло! С чего переполох? Это сейчас, пока мы еще в пути. Что будет, когда начнется война с арабами? Вы и ваши коллеги будете щупать пульс нам после каждого выстрела? Прописывать слабительное после каждой вылазки? А кровопускание нам устроят господа мусульмане, у них это лучше получится, чем у ваших клистироносцев.

– Ох, виконт, – вздохнул Дюпон, – Что за глупости вы говорите! У вас превратное понятие о медицине. Вы судите о людях моей профессии по комедиям достопочтенного господина Мольера. Неужели вы полагаете, что мы лечим своих пациентов только клистирами и кровопусканиями?

– Нет, – нахально сказал Рауль, – Вы еще слабительное даете своим жертвам. Ваша слава, док, идет впереди вас!

– За все гадости, что вы мне наговорили, вы, право, заслужили изрядную долю слабительного.

– Или приличный клистир, не так ли? Но, почтенный господин Дюпон, я вам не дамся живым! – воскликнул он патетически, утрируя трагический тон актеров той эпохи.

Дюпон улыбнулся.

– Да перестаньте ерничать! Жаль, что у вас такое предубеждение к медикам.

– Да я вовсе не знаю медиков. Просто я не прибегал к помощи ваших коллег. Если когда и болел, то само проходило. Если и были какие царапины, заживало как на собаке. А то, что сужу поверхностно, не обижайтесь. Скажите спасибо… Мольеру…

Он чуть не ляпнул ''Коклену де Вольеру'' – так в последний раз назвал Мольера Портос, вострженно описывая феерическое празднество в Во, и Рауль сначала не понял, о ком идет речь, но после пары наводящих вопросов сообразил, что Портос исковеркал Мольерову фамилию, и чуть не засмеялся, хотя ему тогда, право, было не до смеха. Но глупость привязывается, и, если речь заходила о Мольере, так и хотелось повторить портосовский ляпсус. Но ''Коклена де Вольера'' заценил бы Д'Артаньян, господин Дюпон такую шутку не поймет и сочтет его совсем дураком.

– Скажу спасибо. Впрочем, я уже говорил ''спасибо'' ему лично.

– Вот как? А я думал, вы обозлились на него. Здорово он высмеивает вашего брата!