Пираты Ледового моря

Я быстро отступила, хотела повернуться и убежать, но споткнулась. Тут-то она и набросилась на меня. Из ее рта противно пахло мидиями и нечищеными зубами. Вцепившись в мою куртку, она грозно фыркала и толкала меня, словно проверяя, могу ли я оказать сопротивление.

Но тут она услыхала всплеск за спиной и оглянулась. Это малыш наконец-то решил нырнуть за камнем. Мамаша быстро ринулась в воду, видно, боялась потерять его снова. Через пару секунд она была уже с ним рядом. Крепко схватив сына за руку, она поплыла назад. Выбравшись на берег, русалка усадила его к себе на колени и обняла. Она гладила его мокрую голову, нюхала волосы. На меня ей было уже наплевать. И малышу, судя по всему, тоже.

Если я буду держаться в сторонке, может, они и позволят мне остаться жить в гроте? Устрою себе отдельную лежанку, а они пусть располагаются в гнезде.

Однако мамаша явно считала, что грот принадлежит только им. Я ей там ни к чему. Если она меня выгонит, я замерзну. Неужели малыш этого не понимает?

Но мне не пришлось бороться за место в гроте. Когда мамаша и малыш намиловались вдоволь: наобнимались, насмеялись и нащипались, – русалка снова перевернулась на живот. Она забросила малыша на спину, и тот с радостными воплями вцепился в ее волосы. Он обернулся на миг и посмотрел на меня. Таким счастливым я его никогда не видела. Русалка оперлась ладонями о заледеневшую землю и устремилась к воде. Один удар хвоста – и они исчезли.

Я еще постояла, подождала немного. Но уже поняла: они не вернутся. Они решили уплыть еще давным-давно. Просто им пришлось немного задержаться.

Снег

Мне не хотелось возвращаться в грот. Не хотелось ничего делать, даже просто двигаться. Малыш только-только уплыл, а я уже так по нему скучала, что сердце щемило. Был лютый мороз. Такой стужи я за всю свою жизнь не упомню. Мускулы лица словно застыли, даже глаза не вращались. Но мне все равно не хотелось возвращаться, не хотелось видеть гнездо, в котором мы лежали вместе, – это уже никогда больше не повторится.

Айсберги в море двигались все медленнее. Лед трескался с таким грохотом, будто стреляли из пушки. Температура продолжала падать. Даже звезды на небе, казалось, сжались от мороза. Дождавшись рассвета, я пошла к берегу. Море замерзло и превратилось в пол. Я ступила на лед и побрела прочь от острова.

Удивительное дело: я шла по воде! Поначалу было страшновато: вдруг море замерзло только вокруг Снежной Розы и, пройдя немного, я окажусь у открытой воды? Но я шла и шла, а конца льду не было. Может, я уже сегодня доберусь до какого-нибудь острова, где живут люди? Чтобы не сбиться с пути и не начать ходить кругами, я стала запоминать шхеры, мимо которых проходила.

Мороз пробирал до костей. Я взглянула на небо – не упадет ли оттуда замерзшая птица, но надо мной был лишь пустой светло-серый свод.

Я посмотрела в прозрачную застывшую глубину под ногами. Где-то далеко внизу плескалась вода, я могла различить, как двигались, шевелясь медленно, словно пиявки, воздушные пузырьки. Что если малыш и его гадкая мамаша спустились на дно набрать мидий, а море над ними в это время замерзло и они оказались в ледяном плену? Вдруг они там так навсегда и останутся?

Я немного пробежалась – просто так. Захотелось убежать от этих мыслей. Русалка, уж наверное, сообразит, как им подняться на поверхность, и найдет открытую полынью. Не потому ли они поспешили оставить Снежную Розу, что почувствовали: море вот-вот замерзнет. Может, они зимуют где-то на других островах?

Я шла уже несколько часов. С серого неба начали падать, кружа, маленькие мягкие снежинки. Я обрадовалась: по заснеженному льду стало легче идти – отталкивайся и катись. Вскоре я была вся в снегу: волосы, брови, нос. Я высунула язык и попробовала снежинки на вкус. Но потом ветер окреп, и снежинки стали колоть лицо. Я натянула шапку на уши и зашагала сквозь метель. Я понимала: раз пошел снег, холодно, как прежде, уже не будет. Снегопад усиливался с каждым моим шагом. Шхера, которую я использовала как ориентир, скоро скрылась за белой пеленой. Теперь я шла наугад в надежде выйти в конце концов к какому-нибудь островку, где можно будет укрыться за скалами, найти укромное местечко и переждать непогоду.

Но сколько я ни шла, никуда не приходила. А что если я кружу на одном месте? Может, ветер не дает мне продвигаться вперед? Вот буду так идти и идти, пока не свалюсь в какую-нибудь полынью…

Испугавшись собственных фантазий, я снова припустила бегом. Снег слепил меня, я уже не успевала смахивать с бровей мокрые снежинки. Я бежала в темноте и молила, чтобы мои ноги не споткнулись о камень.

Наконец я остановилась, вытерла лицо и огляделась. Что это показалось там впереди? Может, скалы? Я боялась в это поверить, но снова припустила вперед, так быстро, что волосы даже стали мокрыми от пота. Мне казалось, что скалы темнеют где-то впереди, но они исчезали так же быстро, как появлялись. Может, я сошла с ума?