Пираты Ледового моря

Время шло. Я не сводила глаз с того места, где он скрылся под водой, и видела, как постепенно исчезает кружок пены. Как долго может русалка продержаться без воздуха под водой? Если столько же, сколько человек, то пора ему всплыть. Может, он еще слишком мал и не понимает этого? А если малыш утонет?

Я волновалась все больше и больше. Мне казалось, что у меня самой кончается воздух в легких. Я уже почти решила нырнуть за ним следом, хотя вряд ли от этого был бы какой-нибудь прок. Но тут наконец вода снова вспенилась, и он вынырнул. Издав радостный крик, он так замолотил хвостом по воде, что та снова забурлила. А потом неуклюже поплыл к берегу.

Когда он выбрался на сушу, я подбежала к нему и обняла так крепко, словно не хотела больше выпускать.

– Ты напугал меня, – прошептала я.

Немного погодя он выскользнул из моих объятий, отполз в сторону и сел. Только теперь я заметила, что он что-то держал в руках, но это был не камень, а маленькая блестящая вещица на ремешке – сельдяной король.

Малыш осмотрел его и решил попробовать на зуб.

– Давай покажу, как его носят, – сказала я и присела рядом. Я взяла у него амулет, завязала новый узел на шнурке, а потом повесила малышу на шею. Я рассмеялась: это выглядело странно, но в то же время красиво – русалка с человеческим амулетом.

Но малышу шнурок не понравился. Он принялся тянуть и дергать его и в конце концов снял и швырнул на землю.

– Тебе он что, не нужен? – спросила я и попробовала надеть амулет себе на шею.

Малыш сунул в рот льдинку и стал грызть маленькими острыми зубками. Он и думать забыл о сельдяном короле, из-за которого наглотался столько воды.

Я откинулась чуть-чуть назад: подумать только – у меня теперь собственный амулет, приносящий удачу! Редко у кого из детей есть такие. Дома в Синей бухте те, кто побогаче, покупали себе амулеты с сельдяным королем, но у нас денег никогда не было в достатке.

Я взяла малыша за руку.

– Поиграем? – предложила я. – Хочешь, найду для тебя новый камушек?

Но он устал после всех этих ныряний, так что я отнесла его в гнездо и сама притулилась рядом. Я осторожно погладила его по спине, подула в лобик – малыш так обрадовался, прижался ко мне и пропищал: «На-наа!» Будто я была его мама. Так мы лежали долго-долго, пока не заснули. Я уткнулась носом в его тонкие светлые волосы. От него так хорошо пахло – морем и землей одновременно.

Ночью мне приснился корабль. Я стояла на острове и смотрела, как он медленно приближался. Паруса были подняты, хотя ветра не было. А когда корабль остановился, я увидела, что парус сделан не из ткани, а изо льда и снега. Да, весь корпус был из замерзшей воды. На палубе стоял мужчина с белыми длинными волосами. Он крепко держал за руку девочку, ей был всего годик, она была пухленькая и совершенно голая. Я крикнула мужчине, что готова выкупить ее и в обмен отдам сельдяного короля. Он кивнул, поднял девочку и швырнул за борт; море сразу же проглотило ее. Он рассмеялся и спросил: неужели я не знала, что сельдяной король на самом деле приносит несчастье?

Расставание

Этот малыш… Он напоминал мне о Мики. Когда она была маленькой, тоже была пухленькой и очень хорошенькой. Мама умерла, и молока для младенца у нас не было, так что папа кормил ее сливками. Мики все пила, пила и пила… Я помню, как булькало у нее в животике, если приложить к нему ухо.

Вспоминать о Мики было больно. Бедная моя сестренка! Наверное, ползает теперь где-то в шахте. И, надрываясь, таскает горы алмазов для Белоголового. А может, у нее уже началось воспаление легких от сырости? Что если она лежит где-то в яме, хрипит и кашляет так сильно, что ртом идет кровь? Вдруг она уже погибла? Может, темнота свела ее с ума и выдавила из нее все силы, всю жизнь до капли? Неужели она умерла?

Думать о Мики было больно, но и о малыше тоже. Я понимала, что не могу остаться на острове. Ради Мики придется однажды покинуть его.

– Мне будет тяжело уехать отсюда, – сказала я малышу как-то вечером, когда мы сидели, греясь в последних теплых солнечных лучах. – Я буду по тебе очень скучать.

Малыш посмотрел на меня удивленно. Мне показалось, он рассердился.

– Ты сам понимаешь: я не могу остаться с тобой навечно. – Я погладила его по волосам, жестким от соленой морской воды. – Ты же знаешь, я должна уехать.

Он высвободился из-под моей руки и сердито зашипел.

– Ну-ну, – пробормотала я, сглотнув, чтобы сдержать слезы. – Я должна уехать. Должна спасти свою сестру, попавшую к пиратам, понимаешь? Я знаю, что ты отлично справишься сам. В твоем распоряжении морское дно, полное мидий. И плаваешь ты теперь здорово. Это я тебя научила, так что не сердись.

Но малыш сердился и не желал успокаиваться. Он принялся махать руками, бить по снегу так, что тот разлетался во все стороны. А когда я попробовала удержать его, снова вырвался. Я не знала, что делать, и чувствовала себя беспомощной и глупой. Наверняка он все понял.

– Ты же сам помогал мне делать флаг, – напомнила я.

Мне показалось, что он не понял, и я указала рукой на холм, где стоял флаг; с берега его видно не было, но малыш знал, что он там.