Пираты московских морей

Он вспомнил имя автора, которого назвал член «Клуба привилегированных слуг». Его звали Дидье ван Ковелер. Фризе понятия о нем не имел. Ни в одном из словарей, которые хранились в домашней библиотеке, такого автора не значится. Можно было бы поискать этого Дидье в Интернете, но Владимир принципиально игнорировал всемирную паутину. Считал, что на эту игрушку у него нет свободного времени. И, чего греха таить, боялся расстаться с секретами, которые хранились в его ноутбуке.

Оставалось позвонить Светке. Его старая приятельница Светка работала корреспондентом городской газеты, и сыщик иногда подбрасывал ей особо интересные темы для очерков. В редакции Светлана считалась одной из самых способных журналисток. Не проходило месяца без того, чтобы на страницах газеты не появлялись ее яркие и острые выступления.

Светлана Ивановна постоянно разъезжала по командировкам, собирала компромат на коррумпированных чиновников, с боем отстаивала на редколлегии свои «гвозди», а потом тратила уйму энергии на то, чтобы доказывать в судах свою правоту. Только вот на то, чтобы создать семью, времени у нее не оставалось.

— Ты моя отдушина, — говорила Светка сыщику во время их редких встреч. — Все жду, когда ты на мне женишься.

Фризе в ответ только ласково и загадочно улыбался. Эту улыбку можно было понять по-разному, но женщины всегда прочитывали в ней утешительный для себя намек: «я не против женитьбы, но стоит ли торопиться?»

С женщинами Владимиру везло. Он мог бы с легким сердцем жениться на любой из своих приятельниц. И поэтому к сорока годам все еще оставался холостяком. Только Берта была вне конкуренции: когда она во время их редких встреч в Швейцарии, заводила разговор о женитьбе, Фризе отвечал:

— Назначай дату свадьбы! Но только жить будем в России.

Баскетболистка не соглашалась.

— Упрямая, стервочка! — ласково шептал ей Владимир. — Я же иду на такую жертву! Теряю мою любимую свободу.

— Это я теряю свободу, — отвечала Берта и принималась целовать своего любовника так горячо, даже неистово, как будто прощалась с ним навсегда.

Иногда на Фризе накатывало чувство острой неудовлетворенности собой из-за того, что он так легко сходится с женщинами. Даже его лучший друг Евгений Рамодин бросил ему однажды: «Ну ты и ходок, Длинный!» Владимир не понял — то ли, осудил, то ли позавидовал.

Точнее всего высказалась Светка. Когда на второй месяц их знакомства, покончив с рассказом о «табачной мафии», Фризе поднял журналистку на руки и отнес в спальню, она, улыбаясь, спросила:

— Вы женолюб, Владимир Петрович?

Это был последний раз, когда Светлана обратилась к нему на «вы».

Набирая номер Светкиного мобильного телефона, Фризе подумал, что вновь услышит про «недоступность» абонента. «Два раза бортанули, третьего не миновать!»

— Шеф подождет, не развалится! — услышал он голос приятельницы, продолжавшей разговор с кем-то из коллег. — Меня домогается милый дружок. Домогаешься, Володя, правда же? — сказала Светлана теперь уже в трубку.

— Еще как домогаюсь. Особенно, если ты читаешь журнал «Иностранная литература».

— Когда лечу в командировку. А что, в редакции проблемы? Похитили все интересные рукописи и тебя подрядили их отыскать?

— Тебе не попадался в «Иностранке» автор по имени Дидье ван Ковелер?

— «Клонировать Христа?»

«Интересно… — подумал Фризе. — Мистический туман сгущается».

— Володька, ты чего молчишь?

— Вспоминаю, что имеется в моем холодильнике и что следует прикупить к твоему приходу.

— Не забудь про мой любимый напиток! — повеселевшим голосом сказала Светлана. Любимым напитком журналистки было полусладкое шампанское. — К восьми не будет поздно?

— Светка, сегодня же пятница! Приходи к шести.

— Верно! Уже пятница! — Похоже, приятельница даже забыла на своей суматошной службе о днях недели. — Пятница, 13. Ты не собираешься выступить в роли Фреди Крюгера?

— Скоро узнаешь.

К шести часам Владимир был готов к приходу любимой журналистки. Когда однажды он назвал ее так в разговоре с Рамодиным, приятель усмехнулся:

— Они все у тебя «любимые»! А кто из них — «самая любимая»?

— Светка — самая любимая журналистка. Дюймовочка — самая любимая следовательша. Берта — самая любимая баскетболистка.

— И так далее, и так далее… — заржал Евгений.

— Тебе, Рамодин, надо поработать над собой. Смех у тебя чересчур милицейский! — рассердился Фризе.

Ожидая Светлану, Владимир испытывал некоторое беспокойство. Во-первых, телевизоры. А что если в самое неподходящее время на экране появится кто-то из гостей и продолжит толковать о сохранении энергии или о чем-нибудь похлеще?

Фризе собрался даже накрыть стол на кухне, где не было телевизора. Но потом решил поступить по-другому: вынес телик из столовой в чулан. Подумав, отправил туда же и телевизор из гостиной.

Этот аппарат был таким большим, что в чулане пришлось раздвигать накопившееся там с незапамятных времен барахло.

«Мучаюсь дурью!» — ругал себя сыщик.