Пираты московских морей

Немудрено, что получив такую информацию, молодая женщина заволновалась. А когда ей позвонил сам виновник беспокойства, Лизавета тут же «включила» пятую скорость и с помощью газет, Интернета и симпатичного советника самоуправления города Кельна выяснила, что Фризе стал богатым наследником своих немецких предков.

Газеты не слишком баловали «наследника» вниманием. Писали, конечно, но как-то сквозь зубы. Уж больно внушительный кусок должен был отхватить этот русский господин от Кельнского пирога.

Комментарии в Интернете можно было свести к одной короткой фразе: «С какой стати!» Граждане портового города призывали юристов «включить мозги» и отыскать в законодательстве веские причины для того, чтобы не обижать «наш прекрасный штадт». Один «мыслитель» ссылался даже на некоторые статьи Законодательства Веймарской республики.

Симпатичный советник магистрата, кстати, блондин, сказал Лизавете, что шансы получить наследство у господина Фризе есть. Но шансы — это еще не само наследство.

— А почему ты заинтересовалась этим русским наследником? — спросил советник. И имел на этот вопрос полное право. Осенью должна была состояться их свадьба.

— У нашей организации есть свои маленькие секреты, — строго ответила Лизавета и отключила связь.

— Я в восторге оттого, что принимаю вас, герр Фризе в своем доме! — проворковал Отто Шлегель. Он подхватил Владимира под локоток и бережно, словно тот мог поскользнуться на паркете и упасть, провел через просторный аванзал в кабинет. Лизавета шла следом, размахивая крошечной сумочкой и посмеиваясь. Сыщик чувствовал, что она рада побывать у себя дома. Такие наезды случались у Лизаветы не часто — служба не позволяла.

Однажды Владимир поинтересовался, почему приятельница не носит фамилии отца?

— Слишком известная. Шлегель для немцев, что Карамзин для русских. Каждый встречный и… Ну, тот, кто поперек? Как его, дрек мит фефер!

— Каждый встречный и поперечный?

— Вот-вот! Каждый поперечный интересовался бы, не потомок ли я того самого Шлегеля? Мне это нужно на моей службе? Слишком приметная фамилия. То ли дело Берг!

— А к этому Шлегелю ты никакого отношения не имеешь?

— Я праправнучка Августа.

— Ни хрена себе, — прокомментировал Фризе.

В кабинете хозяина запах хороших сигар не мог до конца забить запах бумаги — шкафы с книгами занимали все стены, оставляя свободными только два огромных окна и дверной проем.

«Если тут порыться, — подумал сыщик, оглядывая тома с золотым готическим тиснением на корешках, — наверное, можно отыскать следы самого Шлегеля!»

Сам правнук произвел на Владимира странное впечатление. Во время их московской встречи, папахен Лизаветы был упитанным, энергичным мужчиной, вполне способным совершить пеший бросок вокруг Земли. Ну, конечно, не пускаясь, вплавь через океаны. Сейчас он, по-прежнему, излучал энергию, но заметно усох, даже не усох, а истончился. Фризе подумал, что Отто Шлегель стал похож на собственную тень. Точнее, на тень своего отражения в зеркале: когда они втроем шествовали через аванзал, Фризе удивился отражению Шлегеля в напольном зеркале с тронутой временем амальгамой. Удивился, но не сразу понял причину своего удивления.

ДЮЙМОВОЧКА ИСЧЕЗЛА ПЕРВОЙ…

Да, Дюймовочка исчезла из его жизни первой… «Из моей квартиры, — мысленно поправился Фризе. — Исчезла из моей квартиры, только и всего! Сидит в своем общежитии и зубрит “Основы судопроизводства”. А чего зубрить? Я же устраивал ей летучий опрос — девушка знает эти долбаные “Основы” на твердую четверку. Нет, ей требуется пятерка! На красный диплом метит. Кому он нужен, этот красный диплом? Лет через сорок перед внукам похвастаться?»

Начинало светать: верхушки бескрайнего соснового леса за окном еще окутывал голубой туман, а дальние утесы уже позолотило невидимое солнце. Владимиру вспомнились недавно попавшиеся в одной из книг строчки:

«Как пламя дальнего кадила, закат горел и догорал. Ты равнодушно уходила…»

«Ну нет! Это не про нее, — подумал Фризе. — Все, что угодно, но только не равнодушие. Такой ген у Лизаветы отсутствует».

Он долго рассматривал спящую подругу: хорошо ухоженное, безмятежное лицо красивой женщины. Увядающей красивой женщины… Он испугался внезапно помимо его воли выскочившему словечку.

«Абсурд, какой-то! — подумал сыщик. — “Увядающая” и “красивая”. Да эти два слова, поставленные рядом, просто убивают друг друга!» — Он нахмурился и отвел глаза. Но не мог совладать с собой и снова принялся разглядывать лицо Лизаветы, нежное и почти детское. Рискуя разбудить ее, проворчал:

— Всем бы так увядать!

И, чтобы отвлечься от неприятно поразившего открытия, Фризе попробовал переключиться на другую тему:

«Интересно, моя немолодая подруга закончила свой университет с красным дипломом? Кто бы сомневался, только не я!»

Господь наделил Лизавету всем, что оказалось у него под рукой в момент ее рождения: красотой, талантом, завидным чувством юмора. Да еще носатым папаней, у которого денег немерено и все предки «фоны». А вечной молодости в тот момент у Творца не оказалось. Вечный Жид себе присвоил.