Пираты. Рассказы о знаменитых разбойниках

Попрощавшись с нашими товарищами, которые оставались в плену, и пожелав им счастья, насколько это было возможно в рабских условиях, и выслушав их пожелание продержаться подольше, ибо они не сомневались, что мы идем на верную гибель, мы 30 июня 1644 года вышли в море. Эту ночь я не забуду никогда. Наша команда состояла из Джона Энтони, Уильяма Адамса, Джона Джефса, Джона-плотника и меня самого. Мы отправились в море без руля, такелажа и компаса. Четверо из нас непрерывно трудились на веслах, а пятый в это время вычерпывал воду, которая просачивалась сквозь холст. Мы прилагали все силы, надеясь за ночь отойти подальше от ненавистного берега, но, когда рассвело, мы все еще находились в пределах видимости алжирских кораблей в гавани и с дороги. Впрочем, наша лодка была очень маленькой и едва возвышалась над поверхностью воды, так что мы надеялись, что ее не заметят или посчитают целью, не стоящей захвата.

Мы еще не раз имели случай убедиться в плохой подготовке нашего похода, ибо хлеб, который постоянно находился в соленой воде, стал совершенно несъедобен, а дубленые шкуры бурдюка придавали воде тошнотворный вкус. Но пока хлеб не размок окончательно, мы его ели; нам удалось растянуть его на три дня, но потом лютый голод – самый ужасный из всех видов смерти – заглянул нам в лицо. Морская вода, которой мы пытались утолять жажду, только разжигала ее; кроме того, к нашим несчастьям добавилось еще несколько. Некоторое время ветер дул нам в лицо; нам приходилось грести не переставая, чтобы лодку, которая почти не продвигалась вперед, хотя бы не относило назад. Солнце палило неимоверно, и наши мучения были невыносимы. Нас спасало только то, что человек, который вычерпывал воду, поливал ею наши тела. Из-за палящего солнца и соленой воды наша кожа сплошь покрылась волдырями. Днем мы гребли совершенно голыми; ночью натягивали на себя рубашки и накидки. Больше ничего у нас не было – надеясь облегчить лодку, мы оставили всю свою одежду на берегу.

У одного из нас были карманные солнечные часы, которые мы использовали вместо компаса, и, говоря по правде, он хорошо послужил такому «судну» и таким морякам, как мы. Днем мы прокладывали курс по нему, а ночью ориентирами нам служили звезды; если же их не было видно, то мы догадывались о том, куда плыть, по движению облаков. Так мы двигались четыре дня и четыре ночи. На пятый день мы были уже на грани отчаяния, оставив уже все надежды на спасение. Мы перестали грести и отложили весла – то ли потому, что у нас не осталось сил, то ли потому, что не хотели понапрасну тратить последнюю энергию. Однако мы продолжали вычерпывать воду, хотя и понимали, что нас уже ничто не спасет.

Тот, кто ведет себя необычно, хочет добиться больше всех; бросив бесполезную греблю, мы предались бесплодным мечтанием – о том, чтобы нас подобрал какой-нибудь корабль, не важно, какой страны.

Пока наша лодка качалась на волнах, а наши последние надежды растаяли как дым, мы увидели недалеко от себя спящую в воде черепаху. Думаю, что сам Дрейк, наткнись он на испанский флот с серебром, не радовался бы так сильно, как мы! Мы снова взялись за весла и, молча подойдя к нашей жертве, с ликованием затащили ее в лодку. Отрубив ей голову, мы выпили кровь, вытекшую на дно лодки, съели печень черепахи и высосали ее плоть. Наш дух воспрянул, силы к нам возвратились, и мы энергично взялись за работу. Избавившись от своих страхов, мы снова стали надеяться на спасение, и около полудня увидели землю или подумали, что это земля. Невозможно описать ликование, охватившее нас! Земля вернула нас к жизни, кровь быстрее потекла по венам, а на бледных щеках заиграл румянец – мы были похожи на оживших мертвецов. Присмотревшись внимательнее, мы убедились, что это действительно земля, и, как сумасшедшие, бросились в воду и поплыли к ней. Все мы хорошо плавали; вода охладила нашу обгоревшую кожа, и никому из нас даже в голову не пришло, что на нас могут напасть акулы! Вскоре мы вернулись в нашу лодку; устав от плавания и охладившись, мы так крепко уснули, как будто лежали в своих постелях. К счастью, мы спали недолго, и наша лодка еще не успела наполниться водой до краев.

Освеженные сном, мы с новыми силами налегли на весла, надеясь достичь суши еще до наступления ночи. Но двигались мы очень медленно. К вечеру мы поняли, что оказались на острове Фроментере, откуда видна Майорка; по крайней мере, так утверждали находившиеся среди нас моряки. Они-то плавали в этих краях и хорошо их знали. Мы долго спорили, к какому острову держать курс, и, поскольку на увиденном нами было много ядовитых змей, мы решили идти на Майорку. Всю эту ночь мы не переставая гребли, и всю следующую тоже. Это была уже шестая ночь со времени нашего ухода. Весь день остров был у нас на виду, и к десяти часам вечера мы подошли к берегу. Однако он оказался скалистым и очень крутым, и мы поняли, что подняться на него не сможем.