Пираты Сомали

Несмотря на то что воспитывался Прабхакар Кумар Сингх на юге страны, далеко от Пенджаба, получил самое современное военное образование, много лет прожил в Европе и не слишком ревностно относился к религиозным обрядам, он по праву причислял себя к восемнадцатимиллионной нации людей-львов.[23]

Считается, что мужчину-сикха всегда легко определить по непременному тюрбану на голове. И если приглядеться, то видно, что его борода не подстрижена, а аккуратно скручена жгутами и подвернута под головной убор. Но это — лишь внешние признаки, потому что в основе поведения сикхов лежит серьезная историческая подоплека.

Например, военно-морской атташе индийского посольства в Москве брился значительно чаще, чем перечитывал священное писание «Ади-Грантх», почти никогда не пел религиозные гимны и за обедом предпочитал кусок баранины вегетарианской пище. Однако в соблюдении остальных заповедей он был тверд: не курил, не пил спиртного, не употреблял наркотиков и ни разу не изменял жене.

Прабхакар Кумар Сингх считал себя настоящим патриотом Индии.

Поэтому националистические призывы партии «Акали дал», борющейся за отделении Пенджаба от Индии и за создание самостоятельного государства сикхов, не вызывали у него ничего, кроме осуждения. При этом в представлении капитана второго ранга Сингха быть настоящим сыном своего народа означало, в первую очередь, защищать соотечественников, не имея при этом личного интереса.

Служа другим, настоящий сикх не ожидает чего-либо взамен…

Глава 4

Кто бы мог подумать, что не пройдет и какой-то сотни лет, как фантастикой окажутся не подводные корабли, созданные для уничтожения себе подобных, что фантастичными станут слова о мирном море и об отсутствии угрозы уничтожения его обитателей.

Жюль Верн

Вода в канале была какого-то желтоватого скучного цвета.

— Может, лучше уже уходить?

— Нет, еще подождем. — Владимир Александрович Виноградов устало и равнодушно скользнул взглядом по старой барже, приспособленной под жилье для богатых туристов, и по фасадам домов, выстроившихся вдоль набережной.

Немного выше, между серыми облаками и ломаными черепичными крышами, неторопливо перемещались по небу самодовольные портовые чайки. Слева, за темно-коричневым двухэтажным ангаром, в котором теперь разместилась художественная галерея, можно было увидеть вполне современный отель, а по соседству с ним — готический шпиль средневековой церкви.

— Опять сюда идет… козел этот.

— Ладно. Не шуми, — успокоил адвоката Михаил Иванов.

Заведение, в котором они просидели уже почти час, ничем не отличалось от других портовых кабаков в любой точке земного шара — такое же маленькое, грязное и темное. В глубине, за стойкой, лениво жевал сигарету бармен, больше похожий на мелкого уличного наркоторговца. Вентилятор, с натугой шевеля лопастями, распихивал по углам едкий дым, играла музыка, и немного воняло марихуаной.

Народу в баре было немного…

— Уходить пора.

— Подождем еще немного. Пять минут… ну мало ли что?

Человек, для знакомства с которым Владимир Александрович специально вывез подполковника Иванова из Праги, сам назначил и время, и место их первой встречи. Опоздание его никак нельзя было посчитать допустимым, однако пока приходилось мириться с подобным отношением к делу, делая поправку на восточный менталитет, — человек этот мог оказаться незаменимым при подготовке и проведении операции…

Звали его Абдалла — во всяком случае, так он теперь представлялся знакомым.

Когда-то, много лет назад, Абдалла служил офицером в йеменской армии и был привлечен к негласному сотрудничеству особым отделом еще советской военно-морской базы, располагавшейся на острове Сокотра. Потом он вместе с семьей покинул родную землю, полыхавшую тогда в пламени гражданской войны, и перебрался в Западную Европу, где открыл небольшую продуктовую лавочку на окраине одной из приморских столиц.

Торговля фруктами и овощами приносила небольшой, но стабильный доход.

Несколько большую прибыль давала торговля наркотиками, и денег, в общем, хватало — однако Абдалла никогда не отказывался от того, чтобы за дополнительное вознаграждение оказать кому-нибудь какую-нибудь услугу. Поэтому поступившее от Владимира Александровича предложение навестить родные края в качестве проводника и консультанта разведывательно-диверсионной группы не вызвало со стороны Абдаллы ни особого возмущения, ни особого страха. Однако почти шестизначная сумма вознаграждения, озвученная им в ответ, повергла в изумление теперь уже самого Владимира Александровича, заставив его потерять почти неделю на переговоры с Москвой.

В конце концов, поторговавшись для виду и для приличия, предложение приняли — отставной офицер Абдалла оказался единственным, кто по-настоящему хорошо ориентировался в той части острова, которая представляла интерес…