Пираты Зана. (Сборник)

Дергаясь короткими, неуверенными рывками, словно преодолевая колоссальную инерцию, ближайшая к ученому ветвь распрямилась и стала вытягиваться. Соседние ветви тоже начали дергаться, постепенно увеличивая размах и скорость. Спустя мгновения вся крона превратилась в сплошную извивающуюся массу, похожую на щупальца разъяренного спрута. И эти щупальца жадно тянулись к застывшему в ужасе, как соляной столб, Бичему.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Все могло кончиться очень скверно. Неизвестно, что вывело ученого из транса в самый последний момент — то ли пронзительный визг Норы, то ли предупреждающий крик Дрейка? Собственно говоря, отреагировали они одновременно, когда тот стоял перед деревом, не предчувствуя опасности. То, что произошло, и в самом деле выглядело не угрожающе, а скорее даже декоративно. Как будто некий сумасшедший дизайнер со странным чувством юмора специально преодолел тысячи миль и прибыл на Гоу-Айленд. Его единственная цель — создать посреди птичьего базара на берегу маленького отдаленного островка гипертрофированное подобие перевернутой китайской шляпы. Практически полное отсутствие листьев и густота кроны в значительной мере усиливали сходство. А разоренные гнезда, скалы и валуны, покрытые толстым слоем птичьего помета и свалявшихся перьев, подчеркивали абсурдность зрелища.

Сцена напоминала ночной кошмар или замедленные кадры фильма ужасов. Бичема спасла, как выяснилось позже, ослабленная в дневное время реакция дерева-хищника. А в том, что это хищник, причем свирепый и опасный, несмотря на кажущуюся внешнюю безобидность, сомневаться уже не приходилось. Дерево было все-таки ночным хищником, и его извивающиеся ветви-щупальца, ориентированные на молниеносный захват добычи, на этот раз немножко запоздали. С приближением шторма вокруг заметно потемнело, но до настоящих сумерек и наступления ночи было еще далеко. В нормальных условиях дерево едва ли пробудилось бы в это время суток, но здесь, в непосредственной близости от тысяч птиц, присутствие которых раздражающе влияло на его рецепторы, спячка была нестабильной и неглубокой. Возможно также, несвоевременное пробуждение монстра вызвал оглушительный шум прибоя. А хорошо известно, что ни одно живое существо не может спать крепко, когда над ним бушует ураган.

Слепо шаря по воздуху, змеевидные ветви хищно тянулись к маленькому, толстенькому человечку, осмелившемуся подойти так близко к нему. Десятки извивающихся щупальцев готовы были уже оплести его тело своими объятиями и раздавить. Но рефлексы дерева-убийцы все еще были замедленны, к тому же крик Дрейка и Норы вывел Бичема из оцепенения.

Он отскочил назад, повернулся и бросился бежать. Ужас сковал его рассудок, но инстинкт самосохранения сработал и заставил ученого ринуться прочь, не разбирая дороги и ничего не видя перед собой. В эти мгновения им руководило только бессознательное стремление убежать от чудовища — все равно куда, лишь бы подальше. Биолог так торопился, что не смотрел под ноги; он поскользнулся, споткнувшись о торчащий из земли камень, и растянулся во весь рост, не пробежав и нескольких ярдов. Он попытался встать, но не смог. Лицо его исказила мучительная гримаса.

Дрейк бросился на помощь. Том Белден, скользя и оступаясь, побежал за ним. Нора тоже устремилась вслед за Дрейком, но не потому, что хотела выручить Бичема, а совсем по другой причине. Ее любимый мчался навстречу смертельной опасности, и она чувствовала, что должна быть рядом и разделить с ним риск, а если понадобится, то и участь.

Ветви дерева потянулись к распростертому биологу. Самые длинные из них со свистом секли воздух, ударяя по земле всего в нескольких дюймах от его ног. Щупальца пытались достать и ухватить ускользнувшую добычу. Даже ствол дерева накренился вперед, помогая веткам приблизиться к жертве.

Сорванную с пояса бутылку с зажигательной смесью Дрейк метнул на бегу. Она разбилась у подножия дерева. Газолин моментально вспыхнул, и взметнувшееся пламя в считанные секунды охватило монстра. Пылающая лужа растеклась по корням. Ворсистые питательные отростки с жадностью впитывали жидкость, но тут же, сморщившись, чернели и отваливались.

В первые мгновения огонь не изменил поведения дерева. Оно по-прежнему протягивало свои ветви в сторону Бичема, стараясь во что бы то ни стало добраться до него. Но вскоре действия чудовища изменились. Уже только часть щупальцев продолжала охоту, а остальные, извиваясь, пытались ухватить и раздавить терзающие их языки пламени. Крона дерева-монстра все больше напоминала голову Медузы Горгоны, а тщетно сражающиеся с огнем ветви — сплетенный клубок ее змей. Все происходило в полной тишине и поэтому выглядело особенно ужасно. Охваченное огнем дерево не издавало ни единого звука. Монстр боролся и погибал в гордом молчании.