Пираты

Внутри второй комнаты так же валялись обломки потолка и бетонная крошка. Часть крыши, состоящей из неизменной плиты серого бетона, уцелела, частично скрывая желтоватое небо от взглядов, обращённых вверх. По стенам комнаты стояло три стола, на которых когда-то располагались аналитические комплексы, — говоря по-простому, — навороченные компы. Теперь от высокоточного собрания кремния, алюминия и золота остались, в лучшем случае, обгоревшие, оплавившиеся горки грязного пластика, зашедшегося чёрными пузырями, из которого кое-где вылезали наружу алюминиевые и стальные рёбра жёсткости, некогда служившие каркасом и основой. Планки всех трёх голографических проекторов были расколоты.

— Вандалы, — подумал Маус. — Чего же они тут так рьяно уничтожали? Что здесь было?

Оглядевшись ещё раз, и заглянув в столы и единственную настенную полочку-аптечку первой помощи, Маус разжился двумя бинтами, одной ампулой новокаина и некоторым количеством денег в евро-монетах и купюрах.

Маус вернулся в первую комнату за двумя ФН КАЛ и, отряхиваясь от пыли, вылез наружу. Мимо прожужжала пуля, взбив миниатюрное облачко в том месте стены, куда она уткнулась сразу вслед за приглушённым хлопком. Маус присел и метнулся за дерево, укрываясь от неизвестного стрелка.

Выглянув наружу, он обнаружил, что к поляне перед зданием бесшумно поткатывает колёсный мотоцикл, явно работающий на электродвижке. Бросив на землю ФН КАЛы, Маус стряхнул с плеча в руки АК47 и выстрелил очередью во всадника. Мотоциклист поймал грудью почти все пули и вылетел из седла. Железный конь дёрнулся и завалился набок, продолжая крутить обоими колёсами.

Из зарослей на противоположной стороне поляны показалось ещё двое байкеров, один на ходу вскакивал в седло, — видимо, он и стрелял в Мауса. Их и затаившегося Мауса разделяло около сотни метров, и Маус, подпустив байкеров поближе, метнул гранату.

Взрыв разметал мотоциклы и всадников, оставив тёмную проплешину на месте полыхнувшего пламени. Подождав чуть-чуть, но не заметив больше никого, Маус вышел из укрытия, держа наизготовку автомат.

Оба мотоцикла были повреждены взрывом: один переломило пополам, второй сильно покорёжило. Взрываться в них было нечему — мотоциклы были электрическими, силовая установка питалась от миниатюрного реактора.

Байкеры тоже погибли, их тела лежали рядом с мотоциклами обожжёнными и неподвижными. Маус проверил их шеи и, не найдя пульса, спокойно продолжил осмотр поля боя.

Мотоцикл, всадника которого Маус расстрелял из автомата, не пострадал. Маус выключил зажигание и поставил его вертикально, на колёса. Байк был с конвейера германского европейского завода Тильзит-Мото, марки Хуго 12–14.341, наполовину состоящий из неуловимых радарами композитов, наполовину — алюминия. Алюминий был тусклым, сероватого цвета, словно провёл не один день в грязи, но это был заводской цвет — в Европе в то время пошла мода на тусклый металлик. Байк был зализаным, но компоновка — классической, харлеевской, с отставленным вперёд на широкой балке передним колесом. Вместо двигателя стоял микрореактор, работающий на воде. Бензобак отсутствовал, его функции выполнял водосборник, расположенный в передней части мотоцикла. Седло было удобным, с высокой спинкой, по желанию спинка разделялась и сдвигалась назад, образуя два автономных сидения с собственными спинками и ремнями безопасности, — можно было задать бортовому компьютеру трассу а самому завалиться спать, не боясь выпасть из седла во сне.

Хорош подарок, — подумал Маус, откатив мотоцикл в заросли рябины и бросив рядом с ним рюкзак и автоматы. Самое время осмотреть трупы.

Теперь Маус делал за час чуть больше полной лиги — 144 кмлометров. Бортовой микрорадар не позволял различать людей или мины, но танки и здания он видел отлично. Взяв курс на ближайший городок Миннеаполис, Маус взялся за разбор содержимого бортового компьютера.

Минеаполис встретил Мауса частично разрушенной северной стеной, сожжёнными северными воротами и залитыми чёрной копотью плитами Надреальности. В саже обожённых кругов ещё можно было разглядеть неубранные останки саранчи, — так в разговорной речи южных районов приграничных городов называли одну воинственную расу. Южнее этих городов были неизвестные земли, где не было людских поселений. Пока не было. Вот оттуда в большинстве случаев и приходили чужаки. Действовали они независимо от всех других рас, нападали, похоже, на всех, не разбирая пола и возраста, расы и веры. Они налетали как саранча и уничтожали всё, что могли уничтожить. На контакты не шли, в чём была причина их агрессии, было неизвестно. В плен не сдавались, а захватить кого-либо не получалось, — они дрались с таким отчаянием, что не оставалось никакого другого выхода, как бросить любые попытки и уничтожить «саранчу» на месте. Но это их не останавливало, — снова и снова, хаотично и без точной, понятной цели они нападли на караваны, города и форты, уничтожая и отдельных путников и многочисленные войсковые подразделения.