Пироскаф «Дед Мазай»

— Том… давай позавтракаем. Ты, наверно, ничего не ел ни вечером, ни сегодня…

Да, есть хотелось! Дурацкий у человек организм! Какие бы пакости ни свалились на него, а в животе все равно сосёт…

Юга выдернул мобильник:

— Тётя Клара! Принесите, пожалуйста, молока и хлеба ко мне в «конуру». На двоих. Нет, больше ничего, спасибо… — Юга понимал, что сейчас не до разносолов. — Том, ты умойся в фонтане…

Сушкин умылся. Когда пришли к Юге, две большущие кружки и свежий каравай были уже на столе. Сушкин вцепился зубами в горбушку…

Сжевали по куску, выпили по кружке, и Юга решил:

— Теперь погуляем… — Он, кажется, считал, что неспешные прогулки успокаивают нервы.

— Ладно…

— Искупаемся за старой пристанью. Там всегда тёплая вода. И дно песчаное.

— Ладно, — опять сказал Сушкин. — Только давай сперва зайдём к Кате. Она, может, волнуется из-за меня. Рассказала вчера, а что дальше, не знает…

— Давай! Только надо сделать беззаботные лица.

Они сделали (как могли). И пошли…

На улице Новых Сапожников, на крылечке дома номер два, махала веником круглолицая девушка с такими же, как у Кати кудряшками. Сушкин знал — Катина двоюродная сестра. Она обрадовалась:

— Катрин! К тебе кавалеры пришли! — А мальчишкам объяснила: — Вчера и сегодня изводилась из-за Тома: где он, что с ним… Я говорю: «Позвони», а она: «Боюсь…».

Появилась Катя — в платьице, похожем на лоскуток с рисунком из кленовых листьев. Босая. Заулыбалась. Вся такая своя… «Сестрёнка…» Нет, и правда не все на свете плохо…Глянула нерешительно:

— Том… у тебя там как? Ну, насчёт съёмок…

— У него все в полном порядке, — заявил Юга. — Идём купаться!

— Только надену босоножки!

За пристанью, на крохотном пляжике, было пусто, лишь дежурил на всякий случай дядька из герцогской спасательной службы — в форменном полосатом купальнике и под таким же полосатым зонтом. Пусть дежурит, не мешает… Катя стряхнула сандалетки, на бегу сбросила через голову «кленовые листики» и стала совсем, как мальчишка. Промчалась по дощатым мосткам, ласточкой сиганула в воду. Мальчишки — за ней.

Ныряли, играли в догонялки, устраивали «катапульту» — с рук швыряли Катю на глубину. Накупались «до зубовной стучалки». Свалились на согревшийся песок. Подошёл охранник.

— Хотите арбуза? Первый в этом сезоне…

Конечно, они хотели! Арбуз оказался пузатый и полосатый, как охранник, только без усов. Слегка недозрелый, но сладкий. Одолели весь. Потом повалялись под солнышком и пошли купаться снова.

И снова упали на песок.

Теперь оказалось, что заботы не оставили их окончательно.

— Все-таки я не знаю… что теперь делать, — признался Сушкин.

Юга знал:

— Прежде всего разжевать все с твоим капитаном.

— Я не знаю, как…

— Если считаешь, что он тебя предал, так и скажи.

— Я уже сказал…

— Скажи ещё раз, твёрдо. И пусть все расхлёбывает с киношниками сам…

— А мне-то что делать?! — вырвалось у Сушкина. — Кто я теперь? Был хозяин пироскафа, а нынче… вроде как беглый детдомовец…

— Том, ну какой же ты беглый! — возмутилась Катя.

— Все равно. Отвезут в Воробьёвск, засадят в «Фонарики». И будто ничего не было. Ни «Деда Мазая», ни Дельты, ни приключений… — «И вас», — чуть не добавил он.

Катя возмутилась опять:

— Как это не было!

— А если и было, только дразнилки останутся: «Матрос с погорелого корыта…»

— С «разбитого», — сухо уточнил Юга.

— Ага, это лучше…

Юга повозился на песке, лёг на локоть.

— Том… я ведь уже говорил. Зачем тебе уезжать?

— Отвезут, не спросят…

— Силой, что ли?

— Изымут и переместят. Пикнуть не успею…

— Том! Здесь независимая территория, — слегка заносчиво сообщил Юга. — Будут штурмовать границу?

— А что? Ты не знаешь, какие у нас Бэ Сэ О?

— Что за Бэ Сэ О?

— Батальоны для специальных операций…

— Думаешь, начнут войну? Из-за одного пацана?

— Им все равно, из-за чего. Телевизор не смотришь? Могут из-за спутников Марса, могут из-за соседской курицы. Прикажут, и пошёл…

— Тогда… ты не знаешь, какие в герцогстве есть природные достопримечательности. Думаешь, только минерал кашеварий? Есть ещё растение кошмарий…

— Это что? — поёжилась на солнышке Катя.

— Оно с горошинами в стручках. Одну горошину пустишь из рогатки — и двух Бэ Сэ О как ни бывало…

Сушкин сказал:

— Юга, ты головкой стукнулся? Это же все-таки люди…

Юга объяснил:

— Это шутка… Но тебя мы не отдадим, это уже не шутка.

И Сушкин понял: да, не шутка.

Юга посоветовал (умный же человек, наследник престола):

— Все же поговори с капитаном ещё раз. На свежую голову…

Как жить дальше?

Сушкин понимал: никуда не денешься, придётся говорить. Чтобы все решить до конца. Когда вернулись во дворец, он сказал, что идёт к капитану. Юга спросил:

— Может, нам вместе?

— Нет, я сам…

Капитан, кажется, ждал его. Отложил дымящуюся трубку, сел в кресле прямо. Сушкин теперь увидел, какой он некрасивый, Поликарп Поликарпович Поддувало. Каким острым огурцом торчит лысая голова, какой шероховатый коричневый нос, как близко друг к дружке сидят слезящиеся от табака глазки. Какие красные жилки на дряблых щеках… Капитан сел в кресле прямо и вытянул шею. «Как Донби», — хмыкнул про себя Сушкин. (А самого Донби не было.)