Пирожок для спецназовца

Постельное белье отправилось в корзину, но это мало помогло делу – запах волка поселился в квартире, прятался в углах, за мебелью, витал над кухонной утварью. Это не вызывало прежнего раздражения, и Ахим подумал, что настоящие проблемы начнутся, когда Шольт встанет на ноги – именно на ноги, а не на лапы. Надеяться, что «тут вспомнит, здесь не очень» – нельзя. Сразу что-то не вспомнит, зато потом, при зацепке, водопадом хлынет. Пора ограничивать общение. Обеды, ужины – да. Можно приносить еду в кафетерий. А в дом, и уж тем более в кровать – не пускать. Иначе получишь шепотки за спиной и печать «лолка».

Утром Ахим испугался официанта в противогазе. Спустился вниз, чтобы взять пирожков в окошке на завтрак – лень было готовить – увидел очки и гофрированный шланг и едва не лишился аппетита. Ни гранаты, ни огнетушитель за ночь никто не украл, только горсть стреляных гильз на подносе добавилась. Ахим купил пакет сладких «друзей оборотня», наотрез отказавшись от печенки, и пошел домой, размышляя о тщетности бытия.

Выехали двумя машинами, чуточку задержавшись против запланированного – Ахим забыл сфотографировать липу, пришлось возвращаться. Мохито погрузил Шольта и Йонаша в здоровенный внедорожник, буркнул, что покажет дорогу. Ахим держался за ним, слушая радио. Съехали с трассы, миновали охранную зону газопровода, покружили по грунтовке между озер и остановились на опушке дубового леса. Деревья, омытые солнцем, роняли листья, словно капли расплавленного золота. Оголяющиеся ветви чернели на фоне ярко-синего неба, приправленного редкими барашками облаков.

Йонаш выскочил на лиственный ковер, сдирая легкую ветровку. Забросил ее на переднее сиденье, начал раздеваться. Ахим отступил за свою машину, открыл багажник, чтобы сложить вещи. Он не следил ни за Мохито, ни за Шольтом – лес манил, вис рвался на свободу, и успокоился, только почувствовав палые листья и желуди под лапами. Ахим позволил себе кувыркнуться, впитывая шкурой лесной запах, и тут же вскочил, готовый к обороне. Мохито вышел из-за внедорожника, пугая легкостью движений, смертоносностью туши, укрытой бурой шерстью. Вис зарычал и осекся. Шкодливый волчонок выкатился медведю под лапу, не пугаясь кинжальных когтей. Куснул, был пойман зубами за шкирку, повис, виляя хвостом и тревожа лес веселым визгом. Мохито, сопя, понес волчонка к озеру. Трещали ветки боярышника, падали переспелые алые ягоды, возмущенно свиристели перепуганные птицы. Вис сделал пару шагов и встретился взглядом с волком в лубке. Шольт знакомо ухмылялся – как в кафетерии, во время рассказа Витольда.

Первая мысль – «прыгнуть, как следует оттрепать за то, что испоганил диван» – рассеялась после волны лекарственного запаха. В двуногой форме Ахим этого уже не замечал, а вис сразу почуял и отказался от боя. Он не считал Шольта слабым – видел, что тот может оказать сопротивление и на трех лапах. Но считал такую драку ниже своего достоинства.

Шольт выждал. Подошел ближе, сунулся длинным носом, обнюхивая морду Ахима, ероша шерсть на ушах. Вис недовольно рыкнул. Волк отступил, позвал горловым переливом: «Пойдем. Вода. Рыба. Охота».

Охота? Ахим заинтересовался, согласился и не прогадал. Мохито уже улегся на мостки, уходящие в камыши, замер в ожидании добычи. Волчонок сидел на склоне, таращился на озерную гладь. Рыбу ждали недолго: шатун стремительно поднялся, доски жалобно затрещали, лапа опустилась в воду и вытащила огромного карпа, насаженного на когти. Вис позавидовал до восхищенного скулежа – сам он такой номер повторить не мог. Карп отправился на листву, Мохито – обратно на мостки. Йонаш затеял войну с пойманной добычей – карп прыгал, пытаясь вернуться в воду. А Шольт толкнул Ахима носом в бок, предложил: «Прогуляемся?»

Они ушли прочь от озера, по грунтовой колее, раскатанной лесовозами. Оставили клочья шерсти в зарослях ежевики, перешли поле, углубились в очередной кусок леса. Ахим брел, не торопясь, наслаждаясь прогулкой. Подстраивался под Шольта, соглашался смотреть на лес его взглядом. Они нашли кучу разнообразных грибов: маленьких красных, круглых белых и пять семеек желто-коричневых. Волк круглый белый гриб съел, а вис отказался наотрез, несмотря на уговоры. На одной из полянок проживала колония полевок, и они устроили себе охоту получше рыбалки – вис загонял перепуганных мышей волку в пасть, а тот слегка придушивал, а потом милостиво отпускал на свободу. На обратном пути им встретилось дерево черного боярышника с переспелыми, но сладкими плодами. Ели осторожно, опасаясь расцарапать носы колючками, все-таки расцарапались и долго вылизывали друг друга, останавливая кровь.

Вернувшись к озеру, Ахим вдоволь набегался с Йонашем, потом копался в листве, перебирая желуди – эти свежие, а эти не очень. Время промелькнуло незаметно, бурчание Мохито: «Собираемся?» сначала вызвало сопротивление. А потом Ахим глянул на часы и удивился – дело-то к вечеру!