Пирожок для спецназовца

– И Шольт пойдет. Куда же без него?

– А вдруг сейчас что-нибудь взорвется? – спохватился Ахим. – В прошлый раз…

– Ничего не взорвется, – твердо сказал какой-то незнакомый оборотень и сунул ему в руку стаканчик с остро пахнущей жидкостью. – Выпейте. Мы проследим, чтобы больше ничего не случилось. Пейте, пейте. Сейчас пойдем вниз, вам уже сделали крепкий сладкий чай.

– Мне как-то хреново, – признался Ахим, откашливаясь от противного лекарства.

– Обычная реакция гражданского человека на вторжение в дом.

Кто-то накинул Ахиму на плечи знакомый плед.

– Шольт?

– Несут, несут твоего Шольта, – проворчал Анджей. – И кастрюлю несут.

Ахим чуть успокоился внизу, в кафетерии. Шольт отказался от еды, забрался под плед, привалился к боку, царапая корсетом и согревая одновременно. Сквозь окно было видно журналиста – тоже в наручниках – и трех полицейских.

– Журналист?..

– Сговор хрен докажешь, – Анджей уселся рядом со стаканчиком кофе. – Успокойся. Все целы, даже убытков нет. Йоша потом страдать будет, что такой классный цирк пропустил. Ёжи со Славеком тоже локти искусают – потеха мимо просвистела. Только Шольт молодец. Вляпался в самую гущу событий. Зашел пожрать и задержал преступника. Навыки не пропьешь. Да, офицер?

Шольт фыркнул и поставил уши домиком, высовывая длинную морду из-под пледа. В кафетерий вошел полковник Димитрос и весело предложил:

– А давайте этому белобрысому триста восемнадцатую впаяем?

– Нет, – помотал головой Анджей. – Шольт был без жетона.

– Можно попроще, для гражданских? – отхлебнул чай Ахим. – Я вас не понимаю.

Шольт мелко захихикал. Димитрос сходил к стойке, взял рекламную газету, свернул трубочкой и хлопнул его по носу.

– Попроще так попроще, – согласился Анджей. – Триста восемнадцатая статья Уголовного кодекса предусматривает ответственность за применение насилия в отношении представителя власти. Но это обвинение отведет любой адвокат. Шольт был не в форме и без опознавательного жетона. Если нападение на сотрудника полиции происходит во время его отдыха и не связано с его профессиональной деятельностью, то деяние не может квалифицироваться, как «насильственные действия в отношении полицейского». Понятно?

– Понятно, – Ахим залпом выпил полстакана чая и повернулся к открывающейся двери. – О! Это ты, Витольд.

– Камулом и Хлебодарным заклинаю: не пиши заявление, – не поздоровавшись, выпалил бывший муж. – Клянусь, мы уедем. У меня в столице уже квартира куплена, филиал фирмы открыт. Ты нас больше не увидишь. Не порть ему жизнь, не подавай заявление. Чем захочешь отплачу. Назови цену.

– Не напирай, – Ахим допил остатки чая. – Ты как бульдозер.

– Я тебя умоляю, – Витольд понизил голос и предложил. – Хочешь, на колени встану?

Шольт громко рыгнул. Ахим расхохотался и попросил:

– Вит, давай обойдемся без мелодрамы. Ты объясни, чего он на меня так взъелся? Если есть причина, я постараюсь понять. Если он ненормальный – пусть его полиция на освидетельствование отправляет. Психов лечить надо.

– Хорошо, – кивнул Витольд. – Я попробую объяснить.

– Может быть, сразу под протокол? – предложил Анджей.

– Давайте так послушаем, – попросил Ахим. – А протокол вы потом как-нибудь сами, без меня.

– Ты знаешь, я деловой человек, – начал Витольд. – Деньги на ветер выбрасывать не люблю.

Ахим припомнил, как адвокаты с боем вытаскивали на свет божий утаенную недвижимость, и молча согласился.

– Этот дом когда-то принадлежал семье Михая. Его дед открывал тут первую кондитерскую в городе. И прогорел. Потом, постепенно, распродал квартиры. Оставил сыну, отцу Михая, только одну. И та в результате ушла из семьи – отец Михая развелся с первым мужем-омегой, продал квартиру и на эти деньги купил две крохотные «панельки», обеспечивая жилье ребенку. Кварту. Его отец был висом.

– А можно ближе к делу? – кашлянул Анджей.

– Я и так близко! – ощетинился Витольд. – Михай всегда хотел выкупить этот дом. Вернуть семейную собственность. Жить в одной из квартир, держать кофейню, в которой будут собираться культурные люди: художники и поэты. Когда мы познакомились, дом был выставлен на продажу. Я узнал об этом от Михая, рассказавшего мне семейную историю и поделившегося своими мечтами. Да, он намекал, что ему был бы приятен такой подарок. Но я не «папик», из которого можно выжать особнячок, махнув белым хвостом. Дом я купил – цена оказалась приемлемой – а Михаю об этом не сообщил. Сказал, что сделка не состоялась. Соврал – знаю покупателя, могу договориться о съеме квартиры и первого этажа под кофейню. Когда бизнес начал прогорать, я поставил Михаю условие: или он берется за ум и ведет дело, чтобы получать доход, или я перестаю вносить деньги за аренду и дополнительные расходы, потому что хозяин поднял плату. Он попытался… но тут случился развод.

– И выплыл тот факт, что дом принадлежал тебе?

– Нет, – Витольд ответил без запинки, не краснея. – Я сказал, что дом с самого начала принадлежал тебе. Что его купил ты и поэтому сначала брал с меня невысокую плату за аренду.