Пирожок для спецназовца

– Жидкую кашу будешь? Я могу курицу и крупу с овощами в мультиварке разварить, а потом взбить в блендере. Получится то ли каша, то ли густой суп.

Шольт долго облизывался, картинно вывесил язык и испачкал пол слюнями.

– Я сейчас поставлю, а через часок пойдем обедать, – пообещал Ахим. – Манку?

Шольт артистично изобразил тошноту.

– Ах, да… Рис?

На рис Шольт согласился.

Ахим быстро накрошил в мультиварку морковку и куриную грудку, насыпал немного риса, посолил и залил водой. Жарить лук было откровенно неохота. Диета – значит диета. Обойдется Шольт.

Перед возвращением в кафетерий Ахим перерыл аптечку. Нашел и выпил таблетки от головной боли – со вчерашнего вечера затылок ломило – и, заодно, первую капсулу подавителя. Сразу раздражительность не накатит, для этого капсулы дня три пить надо, а если сейчас не начать, в круговороте дел опять забудется. И придется глотать «Экстра-Стоп», чтобы снять внезапную течку. А это такой гормональный удар, что потом пару месяцев осложнения проявляться могут. Лучше пить подавитель по графику, по чуть-чуть.

Ко времени обеда выяснилось, что хуторская мудрость отлично работает в городе. Дедушка Ахима любил повторять: «Сытый альфа – послушный альфа». Шольт был послушным даже в ожидании еды: искательно заглядывал в глаза, когда выпадала возможность, лобызал Ахиму то шею, то ухо, щекоча и пропитывая своим запахом. Злиться на дружелюбного волка не получалось – он так забавно ухмылялся и громко стучал хвостом по полу, что Ахим перестал орать и отбиваться. Да и запах уже не так сильно раздражал.

Тарелку с остывшей едой Ахим поставил в кухне, сказал:

– Только ешь медленно, не торопись. Там еще полпорции добавки. А вечером что-нибудь сообразим.

Шольт воспользовался тем, что Ахим сидел на корточках, положил переднюю лапу ему на плечо, навалился, обслюнявил волосы.

– Фу, брысь, пакость! Отстань, слышишь – телефон.

Звонил новый повар. Сообщил быстро, одновременно принимая заказ:

– К вам пришли. Спуститесь в кафетерий, пожалуйста.

– Кто там?

– Какой-то журналист.

– Сейчас, – ответил удивленный Ахим.

Шольт насторожил уши – подслушал, заинтересовался.

– Ешь, – велел Ахим. – Схожу, узнаю, что там такое. Вернусь – расскажу.

Глава 12. Нарушение неприкосновенности жилища

Журналист оказался странным. Представился неразборчиво, начал расспрашивать Ахима о доме. «Знаете ли вы историю особняка? Искали ли какие-нибудь документы в городских архивах?»

– Нет, не искал. Зачем мне это? – пожал плечами Ахим. – Дом не памятник архитектуры, я ничего не перестраивал.

– Здесь была первая кондитерская, открывшаяся в городе.

В слова журналиста вплелся далекий вой. Ахим волчью перекличку понимал, сигнал: «Враг!» опознал сразу. Он вскочил, роняя стул – судя по всему, выл Шольт в его квартире – но пройти к задней двери не успел. Первыми отреагировали трое спецназовцев, бросившие пирожки, и помчавшиеся во внутренний двор, едва не стоптав повара. За ними побежали полицейские. Ахим попал к дверям своей квартиры самым последним, заглянул через плечо Анджея и увидел, что Шольт прижимает к полу какое-то распластанное тело – то ли человека, то ли оборотня. По кухне было рассыпано крашеное пшено, валялись поминальные ленты, вывалившиеся из разорванного пакета.

– Сто тридцать девятая, – сказал Анджей. – Нарушение неприкосновенности жилища. Пиши заявление.

– Что? – переспросил Ахим, пытаясь рассмотреть, жених или не жених Витольда валяется на полу.

– Что – «что»? Статья сто тридцать девятая. Незаконное проникновение в жилище, совершенное против воли проживающего в нем лица. Наказывается штрафом, либо обязательными работами на срок до трехсот шестидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года, либо арестом на срок до трех месяцев. Заявление пиши.

¬– Он своими ключами открыл, – опускаясь на пол, проговорил Ахим. – Я же, дурак, ни замки не менял, ни код на калитке.

– Поменяешь, – вздохнул Анджей. – Борис сразу поменял. Надо будет тебе дубликат ключей отдать.

– А если бы тут был Йонаш? – Ахима пробила дрожь – мелкая, леденящая, отнявшая чувствительность пальцев и заставившая стучать зубами.

– Не тронул бы он Йошу, – поморщился Анджей. – Он не идиот, чтобы ребенка тронуть. Он тебе нагадить хотел. Пойдем вниз. Найдем ручку, бумагу. Поговоришь с дознавателем.

Это совершенно точно был любовник Витольда – теперь, когда рычащий Шольт отодвинулся, а на запястьях защелкнулись наручники, сомнений не осталось. Ахим не мог оторваться от пшена и лент. Сидел на полу в прихожей, стучал зубами, залипал и залипал взглядом, а потом увидел перевернутую тарелку, лужу супа и спохватился:

– Шольт не поел! Я ему положил суп-пюре, а он… вот. Там еще полпорции, в кастрюле. Можно будет забрать?

Анджей погладил его по плечу и мягко сказал:

– Сейчас всё сделаем. Ты выпьешь успокоительное… эй, кто-нибудь, нашего врача позовите, у парня шок. Возьмем другую тарелку, возьмем суп и покормим твоего Шольта в кафе. Пойдем?

– Да, – согласился Ахим. – Нет. А Шольт?

Мир странно закружился, пшено и ленты плыли перед глазами.