Пирровы победы

— Не убивать, — закричал Дориан Хо, — только ловите! Отмоем, мозги прочистим и к жизни нормальной вернем.

Один из инквизиторов стал посреди мегалитов рисовать на земле посохом огромную трехконечную звезду. Концы ее упирались в каменные основания. Посох глубоко зарывался в землю, как плуг. Трава рядом с этими бороздами тотчас желтела, увядала. Другие братья ловили язычников, сбивали их с ног посохами, связывали.

Дориан Хо подошел к старику. Тот еще дышал. Кровь толчками выплескивалась у него изо рта и груди, пробитой стрелами. Хламида вся намокла. Увидев Дориана Хо, старик стал приподнимать дрожащую руку, она была тонкая и сухая, как коряга. Инквизитор попятился, обхватил покрепче посох, выставил его вперед на тот случай, если колдун все-таки поднимет руку. Кто его знает, а вдруг у него хватит сил, чтобы дочитать то заклинание, которое оборвали стрелы? Тогда все проклятие обрушится на Дориана Хо и испепелит его в одно мгновение. Кожа на лице старика была желтой с коричневыми пятнами, как старый, чуть испорченный временем ссохшийся пергамент. Кожа плотно обтягивала череп. Лицо чародея исказилось от напряжения, стали видны вены на лбу… Но Дориан Хо волновался напрасно. Рука безжизненно упала. Старик закрыл глаза.

Дориану Хо показалось, что его губы складываются в слово «добей». Главный инквизитор был бы рад, если этого старика удастся выходить, вылечить, привезти в столицу и сжечь там на центральной площади. Но Дориан Хо устал от таких развлечений, они не идут на благо ордену. Он занес посох над колдуном, решив, что ударит его в грудь.

Вдруг глаза старика открылись. Они были удивительно чистыми, прозрачными, точно боль ушла из них, и они видели уже потусторонний мир, который им понравился, — теперь в них не осталось никакого страха, а только умиротворение. Умирающий посмотрел на инквизитора. От этого взгляда у того мурашки по коже пробежали. Он чувствовал, что старик что-то видит, будущее, наверное, и сейчас начнет, собрав остатки сил, рассказывать о нем Дориану Хо. Но инквизитор совсем не хотел этого знать. Однако умирающий ничего не сказал, а только хрипло засмеялся, рука его указала в небеса, а потом на Дориана Хо. Инквизитор поднял голову, огляделся.

Комета летела медленно, рассекая серебро луны своим огненным хвостом, точно остро наточенным мечом.

«Странно. Что он хотел жестом этим сказать? Он меня с кометой сравнивал? Кометы приносят несчастья».

Расспросить колдуна уже не получилось. Кровь полилась у него изо рта водопадом. Он стал захлебываться, захрипел, по телу пробежала судорога, потом он окончательно затих.

— Закапывать будем или сжигать? — услышал Дориан Хо, обернулся. Рядом с ним стоял один из братьев.

— Ты давно здесь?

— Только что подошел.

— Хорошо. Сжигать. Но не здесь. В лес его оттащите. Не хватало мне еще, чтобы язычники сюда стали приходить колени преклонить перед могилой колдуна этого.

— Разрешите исполнять? — Да.

Дориан Хо отошел в сторону, стал смотреть, как люди в черных балахонах подхватили тело колдуна, потащили его в лес. Если кто из них комету и увидел, то в страхе накладывать на себя звездное знамение, отгоняя злые силы, не стал. Они не боялись комет.

— Что тебе? — К Дориану Хо подошел один из братьев, тот, который рисовал на земле трехконечную звезду.

— Я звезду чертил, — начал инквизитор.

— Я знаю, — прервал его Дориан Хо, — что случилось?

— Случайно посохом ткнул в камень, а по нему трещины пошли. Второй раз попробовал — не получилось. Вот думаю, что если наконечник смочить святой водой, то все пойдет как по маслу.

— Проверял?

— Нет.

— Проверь. Одному тебе не справиться. Возьми еще кого-нибудь, кто не занят с язычниками. Сломайте здесь все, чтобы камня на камне не осталось. Только пыль.

Из леса потянуло дымом, потом появился кисло-сладкий запах паленого мяса. Дориан Хо поморщился и зажал нос полой плаща.