Пирровы победы

Для того чтобы изменить внешность, не требуется очень сильное заклинание, но чтобы вот так — просто глаза закрыть да что-то там про себя произнести — это фантастика. Руками надо поработать, знаки всякие магические изобразить. Но Леонель ничего этого не делала и все же… изменилась.

— Ну, как я тебе? — спросила она, когда кожа на ее щеках зарумянилась, а волосы стали черными.

Она не казалась уставшей, хотя должна была потерять много сил. После такого превращения у самого Стивра хотя бы одышка появилась, дыхание бы стало неровным.

— Теперь вампир не узнает, что ты для него опасна. Она, видимо, забралась в его мысли и потому теперь смотрела с вызовом. Она знала ответ. Попробуй он сказать что-то не так, она бы не поверила.

— Вампир всегда чувствует серебро. Ростовщики тоже. Моя кожа — очень ценный товар, если ее содрать да выделать, представляешь, сколько она может стоить?

— Какие ты гадости говоришь.

— Можно подумать, ты не слышал, что кочевники с пленных кожу живьем сдирали, а из черепов кружки делали.

— Слышал.

— А я вот слышала, что у главного инквизитора несколько таких посудин есть.

— У кочевников отбил?

— Какое там, — Леонель руками развела, — инквизиторы на кочевников не ходили еще. Не знаю, пойдут ли. Ищи их в поле! Они ведь как ветер — неуловимы. Чтобы обратить их в свою веру, надо, чтобы они прежде перестали быть кочевниками. А разве это возможно?

— Не думаю.

— И я про то же. Бесполезный поход. Зря людей только потеряют. А кружки эти мастера инквизиторские сделали. Материал у них есть, каждый день появляется, вот и сделали.

— Откуда знаешь?

— Не твое дело! — огрызнулась Леонель. Большинство вопросов, что задавал Стивр, и вправду были глупыми. И если бы он не спешил, а сам бы чуть подумал, то выглядел бы умнее. Очевидно, кто-то уже пытался содрать с нее эту серебристую кожу. Интересно, что она сделала с этими людьми? Может, со своими жизнями они расстались легко, как те инквизиторы, а может, смерть далась им и потруднее.

Габор умилялся их разговорам. Послушал немного и отошел — не стал вмешиваться. Надо было обстановку разведать да тела мертвых инквизиторов прикопать. Инструментов у него подходящих не было. Будь у него лопата, он с этим делом управился бы за несколько минут, потому что земля была мягкой и податливой. Копать такую — одно удовольствие. Но если у тебя есть только нож — совсем другое дело. Прежде чем вырыть неглубокую могилку, куда уместились бы все три тела, Габор намучился и вспотел. Он сперва дерн срезал, потом землю ковырял, а после того как побросал в могилы мертвых и снова закопал, пришлось еще дерн сверху класть да притаптывать, чтобы холмиков никаких не осталось.

К тому времени, как он закончил работу, Стивр все продолжал что-то обсуждать с волшебницей. Габор как-то тоскливо посмотрел на них. Он понял то, что этим двоим, Стивру и волшебнице, еще предстояло понять. От догадки этой ему стало грустно.

2

В руки инквизиторов попадала в основном мелочь всякая — те, кого и магами по большому счету назвать нельзя. Знахарки да ворожейки, которые занимались легкой ворожбой, неверных мужей или жен на путь истинный направляли методом приворота-отворота, лечили болезни, заживляли раны, порчу наводили. Хворей всяких у людей было множество, а неверных жен и мужей — и того больше.

Но все это было сродни тем фокусам, что показывают циркачи, которые колесят по всем городам и весям в крытых повозках. Приедут, раскинут свой шатер-шапито, похожий на те, что таскают с собой кочевники, и пытаются кого-то удивить своими чудесами. И фокусники, и знахари получали за свои услуги гроши, если не удавалось кому голову затуманить и выманить суммы поприличнее. Это, пожалуй, их роднило. Заработок у тех и других был небольшим, но стабильным.

Но в отличие от циркачей доморощенные знахари и чародеи колдовали, как правило, в одиночку, людей простых сторонились, отгораживаясь от них либо железными решетками, либо высокими заборами, будто и вправду знали что-то важное. Они еще стены своих домов увешивали сушеными крыльями летучих мышей, крысиными хвостами и прочей ерундой, от которой пользы также много, как он обещаний ростовщика. Люди им верили, а настоящие волшебники даже не обращали внимания. Они-то знали, что знахари — не более чем ремесленники, из которых никогда не получится мастеров.