Писать поперек

В пьесе «Гражданский брак» (СПб., 1867; 2-е изд. – 1868, с предисловием автора) стандартный сюжет о девушке, покинувшей дом с соблазнившим ее мужчиной, а потом брошенной им и вернувшейся обратно, был совмещен с обширными спорами, посвященными обсуждению достоинств и недостатков гражданского брака. Тема эта, модная в то время и вызывавшая очень острую (и резкую) реакцию различных слоев общества, стала причиной повышенного интереса к пьесе. При всей антинигилистической ее направленности автор позволял сторонникам гражданского брака привести развернутые аргументы в защиту этого социального института. В пьесе произносящему либеральные речи Новосельскому противопоставлен студент-медик из семинаристов Новоникольский, который занимается делом – лечит мужиков и так формулирует свои взгляды: «…я ненавижу либеральных фразеров, грошовый либерализм которых только и способен на то, чтобы пить шампанское или водку, смотря по средствам, в честь уничтожения крепостного права, на деньги, выжатые с тех же несчастных крестьян, да выдумывать, в пьяном виде, разные радикальные перестройки, да гражданские браки!.. <…> России они не нужны, а нужны труженики, работники, потому что мы пропадаем от лени и тунеядства <…>»703. Это и другие подобного рода высказывания не могли не настораживать цензуру. Член Совета Главного управления по делам печати В.Я. Фукс писал в отзыве на пьесу: «Несостоятельность и уродливость возникших в последнее время в нигилистических кружках теорий гражданского брака выставлены рельефно и с талантом, как с теоретической, так и с практической стороны. По сему представление этой пьесы на сцене может быть весьма полезно, но под условием некоторого сокращения в оной слишком подробных рассуждений в пользу нецерковного брака и совершенного исключения из оной тех мест, в которых, при всей благонамеренности писателя, враждебно сопоставляются высшие сословия с низшими и вспоминаются, без всякой надобности, мрачные черты упраздненного крепостного права»704. Соответствующие сокращения перед постановкой были сделаны (см. публикацию одного из изъятых фрагментов: Петербургский листок. 1866. 20 дек.705).

Премьера 13 октября 1866 г. не состоялась, поскольку П.А. Шувалов, увидев афишу, обратился к министру внутренних дел за разъяснениями. Министр внутренних дел П.А. Валуев сам прочел пьесу царю и получил разрешение на постановку706.

10 ноября 1866 г. агент писал:

Драма Черневского «Гражданский брак», которую цензура запретила было и о разрешении которой автор обращался с просьбою к г. министру Двора (о чем было доложено в свое время), допущена к представлению. Говорят, что г. министр вн[утренних] дел707 писал по этому поводу к Черневскому, что, прочитав лично означенную пьесу, Его Высокопревосходительство убедился в ее достоинстве и потому дал позволение к представлению ее на сцене здешних театров.

26 ноября 1866 г. последовал, наконец, отчет о премьере:

Вчера на Александринском театре, в бенефис Зуброва, дана была в первый раз новая драма (ошибочно названная комедиею) Черневского «Гражданский брак».

Появление этой пьесы на сцене давно уже ожидалось публикою с особенным нетерпением, и потому весьма естественно, что театр был в полном смысле слова битком набит; литераторы и сотрудники разных журналов были почти все; в верхней галерее видно было много студентов медицинской академии и университета. Перед началом представления разнесся было слух, что пьесу хотят освистать, и действительно в 1-м действии, когда начинаются очень удачные сарказмы на счет новых теорий молодого поколения, 2—3 человека, конечно из студентов, стали было шикать, но вслед за тем весь театр разразился громкими и продолжительными рукоплесканиями; со всех сторон послышались крики «Автора! автора!» – и посягатели на беспорядок сначала замолкли, а потом и сами стали хлопать руками. – Автора вызывали несколько раз, но он не мог явиться, ибо до сих пор находится еще в клинике; два раза объявляли со сцены, что «автора нет в театре», а публике все как-то не верилось, и она все-таки пыталась увидеть его.

В партере сидел только отец его и так осторожно держал себя, что даже ни разу не встал с кресла. Представление шло прекрасно; гг. Самойлов и Струйская708 были неподражаемо хороши и своею истинно-артистическою игрою сгладили многие места в пьесе – первом сценическом произведении хотя и даровитого, но еще юного писателя. (Он, пройдя почти все высшие учебные заведения, остановился на 2-м специальном классе и до сих пор еще юнкер Константиновского военного училища!) Пьеса, впрочем, замечательна в литературном отношении, и ежели в сценическом и обнаруживает, что она писана неопытным еще пером, тем не менее в ней есть патетические сцены, безукоризненно исполненные г. Струйскою, и очень много таких удачных, хотя и очень едких для нигилистов мест, что им от души аплодировали даже и такие личности, как Загуляев, Тиблен709 & С°.