Писатель

Лупоглазый достал из кармана конфетку в фантике. Развернул фантик, и ему на руку выпал кусок грязно-коричневого вещества, похожего на пластилин. Лупоглазый положил его на фольгу. Включил газовую плиту. Он старался не смотреть на Рыжую девочку. Она могла нанести удар в любую секунду. Он сосредоточился на своих действиях. Поднести край фольги к огню. Коричневый пластилин мгновенно растворился и потек по фольге. Потом почернел, и вверх потянулся такой же черный дымок.

В первый момент Лупоглазый ничего не почувствовал. Разве что легкое головокружение. И вдруг он понял, что необычного было в дыме. Это был первый запах за много дней, к которому не примешивался запах бензина.

Лупоглазый оглянулся. Нож лежал на столе. Рыжая девочка исчезла. Лупоглазый запрокинул голову назад и захохотал.

– Что, съела? Тварь!

Рыжей девочки не было.

– Да, я убил их всех! А сам я жив и буду жить вечно!

Он наклонился к фольге и сделал еще один вдох. И еще один. И еще. Бензином больше не пахло.

– Только серьги брякают, – сказал Лупоглазый удовлетворенно.

Глава 56

Рано утром к железнодорожной станции в семидесяти трех километрах от Волоковца подъехали несколько автомобилей и остановились за станцией. Люди, которые приехали, несколько минут сидели в автомобилях, не выходя на улицу. Когда по рельсам прогромыхал утренний поезд на Воркуту, они одновременно вышли из машин и стали доставать из багажников какие-то трубки, завернутые в целлофан. Они не разговаривали между собой, было видно, что каждый из них точно знает, что делать. Как только они двинулись в сторону рельсов, водители отогнали машины подальше от станции, где их могли заметить.

Люди прошли по рельсам около двухсот метров туда, где была отворотка в сторону «Волоковецкой стали». Там они разложили свои трубки и стали собирать из них ограждения, которые они поставили прямо на рельсы. Перед ограждением они поставили знак аварийной остановки – белый треугольник в красной рамке.

Вскоре к работающим людям присоединились другие – машины прибывали одна за другой. Они доставали из багажников палатки, раскладные стулья и столы, пластиковую посуду, пакеты с провизией.

Колышки вбивали рядом с железной дорогой, а палатки ставили прямо на рельсы. На станции заметили, что происходит, прибежала насмерть перепуганная дежурная. Ее не подпустили близко к лагерю, отвели к старшему, который с закатанными рукавами командовал размещением вновь прибывающих. Это был Поляков. Он отдал дежурной распечатанный листок бумаги и сказал:

– Передайте вашему руководству. Это акция областного комитета профсоюзов. Железная дорога перекрыта.

Дежурная взяла листок и растерянно пролепетала:

– Мы вызовем милицию.

Поляков поднял палец вверх.

– О, точно! Спасибо, что напомнили. – Он повернулся к кому-то, стоящему рядом с ним, и скомандовал: – Свяжитесь с милицией и попросите прислать сюда постоянный наряд на все время акции для охраны протестующих. Возможны эксцессы.

Всего за сорок минут вся железная дорога от станции до ворот «Волоковецкой стали» была занята лагерем протестующих. Через каждые 30–40 метров на рельсах стояла палатка.

Зазвенели телефонные звонки. Побежали по проводам электрические сигналы. Закричали-заругались-затопали ногами люди в разных кабинетах. Кто-то судорожно капал корвалол в стакан, кто-то тянулся за сигаретами. Столичные телеканалы и газеты выписывали журналистам командировочные.

К восьми утра приехал наряд милиции на двух машинах. Милиционеры встали рядом с дорогой, но выходить из машин не стали и к протестующим не приблизились. Их угостили кофе, от которого они не отказались.

К десяти часам утра три локомотива, каждый весом более 700 тонн, с грузом угля, направлявшиеся из Воркуты на «Волоковецкую сталь», были отправлены на запасные пути.

В полдень Поляков прямо на рельсах провел пресс-конференцию, на которой вкратце пересказал статью, которая появилась на днях в газете «Север», и сказал, что учителя перекрыли только ветку, ведущую к «Волоковецкой стали», что пассажирское сообщение не пострадает и что задача протестующих – заставить завод остановить финансовый апокалипсис, который был устроен в области. Пока этого не произойдет, учителя останутся на рельсах. В заключение Поляков сообщил, что он надеется не только на помощь населения, но и на поддержку областных властей, поскольку он действует в интересах всей области.

Комментариев от губернатора к этому времени не последовало.

Около двух часов Курашов позвонил Железняку.

– Ты должен это остановить, – сказал он.

– Что именно? – не понял Железняк.

– Не придуривайся. Я знаю, что это все – продолжение твоей интриги.

– Ты хочешь сказать, что это я вывел учителей на рельсы? Что за бред.

– Саша, хватит. Это уже не игрушки. Они перекрыли нам железную дорогу.

– Сколько у тебя есть времени?

– Что?

– На сколько дней у тебя есть запас угля?

– Примерно на шестьдесят часов.

– А что потом? Если они не пропустят уголь на завод?

– Потом мне придется потушить домны. И завод можно будет сносить и рядом ставить новый. С потушенными домнами он ничего не стоит.