Писатель-Инспектор: Федор Сологуб и Ф. К. Тетерников

Томимая страхом и стыдом,
Она медленно шла к дому,
Не улицей, а задворками,
Озираясь и крадучись,
Чтобы никто не видел ее
                           позора,
Начертанного на смущенном лице.
Заскрипит ли близко калитка,
Послышатся ли шаги и голоса,
Или вечерний тихий ветер
Донесет откуда-то неясные звуки,
За кусты, за березу прячется
И пропускает прохожего, стоя
В тревожном и рабском ожидании,
Боясь пошевелиться и дышать,
Чтобы ее не увидели.
И, подойдя к своему дому,
Долго стояла она у дверей
И прислушивалась, и колебалась
Войти, или ей бежать,
Бежать далеко от мужа
И погибнуть черной смертью,
Утонуть в холодной волне.
<…>
Истомленная, негодующая,
Полная странного гнева,
Внезапно ее охватившего,
На четвертое утро внезапно
Она открыла свою тайну мужу.
Спокойно стоя перед ним
И не поднимая на него глаз,
Рассказала она подробно
Историю своего падения.
И побледнел муж, испугался
И как подкошенная береза
Опустился на скамью.
Сжало ее сердце тоскою
Невыносимо горькою,
Задрожала она и в страхе
Опустилась перед ним на
                           колени
И, рыдая, склонилась головой
До самого пола; и с воплем
Ползла она на коленях,
На голых коленях. Голая,
Потому что юбка была
                      коротка.
Как виноватая собака к его
                                ногам.
И обняла руками его ноги
И целовала его сапоги,
Смазанные дегтем, устами,
На которых горели чужие
                          поцелуи.
Но он гневно оттолкнул ее,
Концом сапога ударив ее
По ее красивому лицу,
И встал со своей скамейки
И пошел к дверям.
И она ползла за ним на
                      коленях,
Не поднимая лица от земли,
Целуя пятки его сапогов,
И доползла она до порога.
И он взял ее за косы
И протащил через сени
До темного чулана и в нем
Быстро поднял ее с пола
И широкою, сильною ладонью
Бил ее нежные щеки,
Пока они не распухли.
Тогда он запер ее здесь
И ушел куда-то.
Она осталась одна,
Покорная своей участи,
Ждала она новых истязаний.
И он скоро вернулся,
И принес он с собою
Несколько толстых связок
Гибких и длинных розог.
Медленно запер он двери
И задвинул их засовом.
Приказал жене раздеться,
И она сняла свою юбку.
Сняла через голову,
Не вставая с колен,
И осталась в одной рубахе.
И он связал веревкой
Ее послушные руки,
Повалил ее толчком в спину
И, подняв ее ноги, связал
Режущей туго веревкой.
И сел он на скамью,
И, положив жену на колени,
Начал ее пороть,
Сильно взмахивая розгами.
Жестко и больно сыпались
                           <удары>,
Она кричала и металась,
И стонала громко и жалко.
Кровь брызгала из нежного тела.
Наказанье длилося долго.
И когда иссечен был ее зад,
И сделался он багровым,
Удары сыпались на спину.
Много прутьев было сломано.
Уже не кричала она,
И тихо стонала,
И все тело ее было багрово,
От трепещущих икр
И до половины спины.
Наконец, полуживую,
Он бросил ее на пол чулана
И вышел, замкнув двери.