Писатель: Назад в СССР (СИ)

Троллейбус довез меня до остановки перед домом Драмлита. Я вышел и не торопясь направился к подъезду, не обратив никакого внимания на то, что возле того стоит милицейский «УАЗик» и целая толпа народу.

— Гражданин, вы куда? — преградил мне дорогу старшина. — Вы здесь живете?

— Нет, — пробормотал я. — Меня пригласили в гости.

— Кто именно? — уточнил милиционер.

— Сивашов, — брякнул я.

— Та-ак, — протянул тот. — Задержитесь, гражданин!.. Безбородько, подойди!

Один из милиционеров, что стоял у подъезда, подбежал к нему.

— Да, товарищ старшина!

— Сбегай наверх, скажи следователю, что есть свидетель.

Безбородько окинул меня веселым взглядом и отправился исполнять приказание. Я понял, что свидетель — это я. Вот только — чего?

— Что стряслось, старшина?

— Скоро узнаете, — буркнул он.

Вот так влип! Нежели — убийство?

Из подъезда довольно быстро показался тот самый милиционер Безбородько, а за ним — невысокий мужичок, в кожаном пальто до пят и в шляпе. Он приблизился к нам, и старшина доложил:

— Товарищ Кондратьев, вот этот гражданин шел к Сивашову.

— Следователь прокуратуры Кондратьев, — отрекомендовался человек в шляпе. — Предъявите документы, пожалуйста!

Я вынул редакционное удостоверение. Он раскрыл его, изучил и вернул мне.

— Вы работаете в издательстве, товарищ Краснов?

— Точнее — в отделе прозы журнала «Грядущий век», товарищ следователь прокуратуры, — ответил я.

— Какое отношение вы имеете к Сивашову?

— Он наш автор.

— Разве он прозаик?

— Отдела драматургии у нас в редакции нет, поэтому пьесы, написанные в прозе — это забота нашего отдела.

— Понятно, — кивнул Кондратьев. — А с какой целью вы собирались посетить Сивашова сегодня, в субботу?

О том, что драматург обещал обучить меня игре в преферанс, я говорить не стал. Слишком скользкая тема.

— Деловой визит. Я хотел поговорить с ним о пьесе, которая готовится в публикации в нашем журнале. Точнее, о редакторских правках, которые наш отдел намеревался внести в его произведение. Сивашов, знаете ли, не очень любит, когда меняют его тексты, пусть и незначительно.

Я поводил рукой в воздухе — мол, писатели, богема.

— Вам руководство поручило провести эту беседу?

— Нет, это полностью моя инициатива.

Это было вполне правдоподобное объяснение. Я вполне мог бы поговорить с Сивашовым по поводу его пьесы, пронизанной фальшью и состряпанной кое-как. Если драматург жив, он не сможет это опровергнуть. А если — уже нет, тем более.

— Оставьте свой домашний адрес и номер телефона, если есть, старшине, товарищ Краснов, — сказал следователь. — Вы можете понадобиться, как свидетель.

— Простите, товарищ Кондратьев, а что случилось?

— Случилось то, что вам не придется поговорить с драматургом Сивашовым об его пьесе.

Произнеся эту сакраментальную фразу, прокурорский работник вернулся в дом.

Тогда я поинтересовался у старшины:

— Товарищ милиционер, так что же случилось с драматургом Сивашовым? Неужели убили?

— Я не уполномочен отвечать на такие вопросы посторонним.

— Я и не посторонний вовсе. Говорю же, мы вместе работали.

— Короче, его нет в живых. Это не секрет, конечно.

— Значит, убили, — вздохнул я, поглядывая на реакцию старшины.

— Послушай, парень, — зашевелил усами милиционер, — Следствие и без тебя разберется в причинах смерти. Не мешай работать.

Мне хотелось все-таки узнать правду, и я попытался «прорваться через кордон» хитростью:

— А вам там понятые не нужны? На осмотре места происшествия? Могу поприсутствовать…

— Понятые уже имеются, — буркнул старшина, — иди домой, парень, только данные свои продиктуй мне сначала.

Я сказал ему свой домашний адрес, уточнив, что телефона у меня не имеется, и побрел прочь.

Вот это поворот! Был драматург и сплыл… И как раз после моего визита к нему и расспросов. Совпадение? Хрен его знает.

Смерти можно бояться или не бояться — но придет она обязательно. Знаю, проходили уже…

Пошел куда глаза глядят. Ведь других планов на сегодняшний вечер у меня не имелось. Убили Сивашова или он самоубился, я еще не знал, но одно знал точно, преферансу меня уже некому научить. И идиотских пьес о повышении надоев с отдельно взятой коровы тоже драматургу не писать больше.

Может, стоило бы рассказать следователю о своем разговоре с Сивашовым? Правда, тогда бы пришлось рассказывать о Трегубове и его шайке, а я даже не знаю, что именно произошло с драматургом? Товарищ следователь не счел нужным сообщить. И потом, с чего я взял, что смерть Сивашова вообще связана с его проигрышем? Может, к нему забрались грабители? Уж в криминальном мире, наверняка, известно о том, что в этом домике живут люди не бедные. Надо будет выведать о случившемся у главреда.

Ему обязательно сообщат. Он же, помимо всего прочего, еще и секретарь Союза Писателей.