Писец. История одного туриста

– А я знаю? Какая разница! Мы же не в Сенат пишем! Не сбивай меня! Пиши! Всем вам вспорют животы и выпотрошат, как фазанов! А тебя лично я привезу в Рим в клетке! И ты будешь сидеть в ней до конца своих дней на потеху добрым римлянам! Но есть и хорошая новость. Ты можешь заплатить мне тридцать талантов серебра в качестве компенсации за моё время, которое я потратил на написание этого письма, распустить своих головорезов и придти ко мне с повинной. Обещаю не убивать тебя, а поступить с тобой как с дорогим рабом. Я продам тебя на Восток по очень хорошей цене! А если накинешь ещё десяток талантов, то сможешь покинуть пределы римских владений как свободный человек. Выбирай, или проиграешь! Публий Вариний, усмиритель долбаных рабов и спаситель Великого Рима. Ну как?

– Отлично написано!

– Я тоже так думаю! Отдай папирус этому рабу, и пускай сваливает к своему Спартакиадису! Эй, морда, иди сюда!

Понтий запечатал письмо и сунул его мне в руки.

– Передашь моё письмо Спартакиадису! Вот тебе пара монет. Только отдай ему в руки и так, чтобы никто не видел!

Я пообещал выполнить просьбу Вариния, и меня выпустили из лагеря.

Крестьянин с лодкой всё еще ждал меня у насыпи, и я поделился с ним монетами, а он счастливый переправил меня на другой берег.

Я кое-как залез на кобылу – без стремян этого делать я не рекомендую. Вообще, я считаю, что стремена – одно из величайших изобретений человечества. Я решил, что как-нибудь, при случае, подкину добрым либертарианцам добрую мысль о стремени.

Всю дорогу я размышлял о том, стоит ли отдавать письмо Спартакусу или уничтожить его. Оно, конечно, было оскорбительным, но оно же могло спасти тысячи жизней, если Спартакус пошёл бы на сделку с Варинием.

Честно говоря, Марцеллус был за сделку, а я не хотел мешать борьбе добрых либертарианцев за свои права. Да и Спартакус вряд ли стал договариваться с врагами. Но кто же его знает? В общем, я всё решил за Спартакуса – я порвал письмо. И даже съел его, для верности.

Я тогда был убеждённым либертарианцем, и иначе поступить не мог. Или всё же мог?

Да и незачем было Варинию пинать меня ногой под зад, скажу я вам! Не было такой необходимости!

05

Я вернулся в лагерь либертарианцев в приподнятом настроении. Вы спросите: почему? Да потому, что избавил Спартакуса от ложного искушения. Не нужно народным лидерам отвлекаться от борьбы и подвергаться ненужным искушениям!

Крикс удивился, что нам с Марцеллусом не отрубили голову.

– А ты везучий, сукин сын! – сказал он.

Честно сказать, он был прав, этот Крикс.

Мы собрались в нашем штабе – крестьянской хижине, но уже без танцующих и полуголых женщин.

– Что он ответил? Рассказывай!

– Он сказал, что сдаваться не будет, и посоветовал нам самим сдаться. Он угрожал.

– Ну, наглец! Надо будет преподать ему урок! Жирный ублюдок! – сказал Спартакус.

– К нему пришло подкрепление, и он настроен решительно! – сказал я.

– Да плевать мне как он настроен! Будем бить мудня! Мне угрожать я не позволю никому!

– А вот таким ты мне нравишься, Спартакус! – сказал Крикс. – Их нужно мочить! И без всякой пощады!

Он подскочил и обнял Спартакуса.

– Мы им покажем на что способны пламенные борцы за долбаную свободу! – крикнул он. – Марцеллус, налей нам вина!

– Может, не следует пороть горячку, а прикинуть наши шансы? Мы даже не знаем сколько их, – сказала Корнелия.

– Да сколько бы их не было, с таким гениальным командиром, как Вариний, их ждёт позорный разгром!

Мы выпили вина, но Корнелия оказалась права – подкрепление, которое получил Вариний было значительным, и следующая битва была нами проиграна.

Даже матерящаяся во всё горло германская конница не спасла нашего положения.

Я дудел Happy Birthday изо всех сил – но это моё старание тоже оказалось недостаточным.

Мы потеряли пару-тройку тысяч человек убитыми, а ещё тысяча оказалась в плену. Всех пленных Вариний казнил, скотина.

Он поставил свой лагерь в какой-то полу-тысяче шагов от нашего, но не атаковал.

Вероятно, он хотел показать нам, что не даст либертарианцам уйти без его согласия.

Кроме того, он устроил нам проблемы с продовольствием – уведомил местных крестьян, что за продажу нам хлеба их ждёт смертная казнь. Крестьяне почему-то поверили доброму Варинию. А мы не могли отбирать хлеб силой, потому что это могло попортить нам чудесный имидж и грозило перебоями с новобранцами.

– Борцы за свободу не могут грабить добрых крестьян! – сказал Спартакус. – Это против правил!

– Нас гонят как убогих херососов! – убивался Крикс.

– Вариний хочет сделать себе карьеру! Долбаный плебей! – говорил Спартакус.

– А ну, пойду-ка я и прикажу казнить всех пленных! И всех подозрительных тоже!

Спартакус был так печален, что не стал останавливать своего друга.

Я налил ему вина.

– Что делать, Корнелия? – спросил главный борец за свободу.

– Уходить. На юг. Там мы сможем пополнить войско. И там есть хлеб.

– Как уходить? Эта плебейская морда села нам на хвост и морит голодом! Если мы начнём есть лошадей, то германцы разбегутся – они уже привыкли воевать верхом! И нас мало! Мы не можем атаковать!

Корнелия обняла Спартакуса и дала ему бокал с вином.