Пищеблок

– Давайте так! – загорелся Гурька. – Разорвите жувачки пополам, будут четыре одинаковые части, вы их жуёте, а потом все отдаёте мне жувать!

– Нечестно! – опять возмутился Горохов. – Мы все будем жувать половинки, а ты потом – две целых? Обнаглел ваще, бизон мохнорылый!

– Давайте считаться! – придумал Гельбич. – На кого бог пошлёт! Кто первый вылетит, тот ничего не получает, да и всё!

Гельбич принялся считать, тыча в пацанов длинным пальцем:

– Арбуз, дыня, жопа синя! Арбуз, масло, жопа красна! Горохов, ты!

– Да чё за фигня-то? – едва не заплакал Горохов. – Надо считаться не на первый вылет, а на кто останется!

Задача казалась неразрешимой.

– Короче, пацы, – нашёлся Валерка, – я знаю! Давайте так. Я ничё не жую, но от каждого получаю две конфеты.

– Верняк! – обрадовались пацы и полезли по карманам.

Теперь у Валерки образовался капитал для полноценной игры в «Морской бой», потому что без ставки в виде конфет игра лишалась азарта. А пацы поделили жвачки и сосредоточенно жевали, глядя друг другу в глаза.

– Вы только не глотайте, – снисходительно посоветовал Валерка. – Если проглотить, жувачка может к сердцу прилипнуть, и тогда умрёте.

Титяпкин испуганно икнул.

– Пацы, блин, я проглотил… – ошарашенно прошептал он.

Из недр зелёной черёмухи они вытащили хранящиеся там кораблики – обточенные о кирпичи куски сосновой коры с мачтами-палочками. На мачты насадили бумажные паруса. Кораблики сделались готовыми к плаванию.

Берег Волги в тихий час был пуст. В небе носились и орали чайки. Вода нежно шипела, оглаживая замусоренный пионерами лагерный пляж с полосой гальки вдоль прибоя. Впрочем, хороший прибой здесь случался редко: в реке перед лагерем лежала длинная отмель, гасившая набегающие волны. За отмелью виднелся белый бакен с надписью «114». Вдали вверх по Волге шёл толкач с низкой баржей, загруженной чем-то сыпучим. Синие Жигулёвские кряжи истаивали в солнечном сиянии, словно глыбы льда.

Гурька самоотверженно снял триканы, взял кораблики в охапку, зашёл в воду и разместил флотилию на акватории. Пацы тем временем собирали кидательные камни. Ими полагалось обстреливать фрегаты до тех пор, пока те не перевернутся вверх брюхом. Последний уцелевший кораблик и будет считаться победителем. Меж собой суда различались надписями на парусах, изготовленных из газетных лоскутков: у Валерки была «Вда», у Титяпкина – «Зда», у Гурьки – «Сия», у Горохова – «Няя ква», а у Гельбича – «Бочий».

– Покежьте камни, – потребовал у всех Титяпкин.

Камни должны были быть размером со сливу, не больше.

Титяпкин отнял у Гурьки плитку-блинчик и выбросил.

– А ты свои покежь! – обиженно потребовал в ответ Гурька.

Он тоже забрал у Титяпкина один камень и выбросил.

Гельбич встал в позу метателя копья и скомандовал:

– На старт… внимание… марш!

Град камней посыпался на флотилию, забултыхали всплески, маленькие кораблики закачались, словно стая уток. «Сия» едва не кувыркнулась, но выправилась, а «Зде» намочило парус. Но запас зарядов иссяк через минуту.

Пацы бросились искать новые камни – а нужные, как назло, тотчас исчезли среди гальки величиной с копейку. Обстрел утратил интенсивность.

– А дробью можно? – задыхаясь, спросил Гурька.

Согнувшись, он яростно рыл песок руками, как собака.

– Нельзя! – удушенно выдохнул Горохов, тоже согнутый пополам.

Титяпкин первым нашёл булыжник и сразу запулил его по корабликам.

– Горохов потоплен! – радостно завопил он.

«Няя ква» печально плавала вверх дном.

– Да бли-ин!.. – расстроился Горохов и высыпал снаряды.

– Лучше бы мне отдал! – пожалел Гурька. – Я бы Титяпе отомстил!

Титяпкин сразу перенёс огонь на Гурькину «Сию», а Гурька обрушился на «Зду». Гельбич присоединился к Титяпе и Гурьке, цинично обстреливая их суда: он надеялся, что при помощи вероломства поразить кого-нибудь из противников будет вероятнее. Валерка же спокойно расстреливал «Бочего» Гельбича. Однако артиллерист из Валерки был аховый, и его камень ударил прямо в «Сию». «Сия» подпрыгнула и перевернулась.

– Ты кого подбил, косоглазый?! – взвыл Гурька.

Валерка только хмыкнул. Главное – его «Вда» не повержена.

Коварный Гельбич сощурился – и его снаряд метко опрокинул «Зду».

– Ну, всё! – поник Титяпкин. – Как всегда, победили козлы!..

Валерка и Гельбич теперь могли не спешить. Они встали поодаль друг от друга, чтобы не мешать, и швыряли камни по всем правилам, с прицелом и замахом. Всплески качали «Вду» и «Бочего», но кораблики держались.

Пацаны уселись на песок в предвкушении развязки.

– Если Вентиль выиграет, я до бакена доплыву, – пообещал Гурька.

Но сзади от лагерного забора вдруг раздался требовательный окрик:

– Эй! Эй!.. Вот вы где!

Пацаны оглянулись. За сеткой-рабицей виднелся Лёва.

– Вы чего сбежали из палаты? – гневно спросил он издалека. – Нельзя в тихий час отлучаться! Возвращайтесь в корпус!

Валерка почувствовал, что пацаны внутренне сжались, даже Гельбич опустил руку с камнем. Но чего им бояться Лёву? Лёва – не вожатый!..

– Догадался, где мы, – тихо сказал Горохов.