Пишем роман. Основы писательского мастерства. Очерки и размышления.

В мире всегда была чума, всегда была война. И однако ж, и чума и война, как правило, заставали людей врасплох. И доктора Риэ, как и наших сограждан, чума застала врасплох, и поэтому давайте постараемся понять его колебания, И постараемся также понять, почему он молчал, переходя от беспокойства к надежде. Когда разражается война, люди обычно говорят: «Ну, это не может продлиться долго, слишком это глупо». И действительно, война – это и впрямь слишком глупо, что, впрочем, не мешает ей длиться долго. Вообще-то глупость – вещь чрезвычайно стойкая, это нетрудно заметить, если не думать все время только о себе. В этом отношении наши сограждане вели себя, как и все люди, – они думали о себе, то есть были в этом смысле гуманистами: они не верили в бич Божий. Стихийное бедствие не по мерке человеку, потому-то и считается, что бедствие – это нечто ирреальное, что оно-де дурной сон, который скоро пройдёт. Но не сон кончается, а от одного дурного сна к другому кончаются люди, и в первую очередь гуманисты, потому что они пренебрегают мерами предосторожности. В этом отношении наши сограждане были повинны не больше других людей, просто они забыли о скромности и полагали, что для них ещё все возможно, тем самым предполагая, что стихийные бедствия невозможны. Они по-прежнему делали дела, готовились к путешествиям и имели свои собственные мнения. Как же могли они поверить в чуму, которая разом отменяет будущее, все поездки и споры? Они считали себя свободными, но никто никогда не будет свободен, пока существуют бедствия».

Историчность, достоверность и компетентность

В форме внутренней редакторской рецензии (издательской) есть такой пункт – «достоверность и компетентность». То есть, рецензент оценивает произведение начинающего писателя с точки зрения правдоподобности, оценивает знания автора, его эрудированность.

Начинающие писатели частенько грешат незнанием элементарных вещей: плохо представляют себе описываемую эпоху – быт, нравы, костюмы, инструменты, транспорт, связь, науки, технологии, искусство; не представляют, как на самом деле надо обращаться с оружием, не различают национальных особенностей, запросто перенося особенности европейского менталитета в Китай или современные отношения в средневековье.

По этому поводу существует множество анекдотов. Например: встречаются редактор и начинающий писатель. Редактор говорит: «Я возьму ваш роман, если вы перепишете сцену, в которой герои пьют шампанское из хрустальных бокалов». «А что не так?» – вопрошает удивлённый автор. «Дело происходит в древнем Египте», – напоминает редактор.

И такие несуразицы и откровенные курьёзы встречаются в текстах довольно часто.

Инопланетяне измеряют расстояния в километрах, а время в часах, минутах, сутках, месяцах и годах.

Доисторические армии насчитывают сотни тысяч вооружённых стальными саблями воинов.

Древние цари пируют за столами, уставленными современной посудой.

Писатели путают копию картины с репродукцией, описывают интерьеры богатых домов, насмотревшись голливудских фильмов. Плохо представляют себе устройство средневекового замка. Современный автор замкнут в узких рамках своих представлений, почерпнутых в набивших оскомину голливудских фильмах.

Начинающий автор не умеет писать научную фантастику, потому что не обладает достаточной базой знаний, не разбирается в физических законах, слабо представляет себе устройство Солнечной системы. То, что сегодня описывают «фантасты» – в лучшем случае тянет на космооперу, но никак не на серьёзную фантастику.

Герою современного фантастического романа совсем не обязательно в чем-либо разбираться, как и читателю этого романа.

Вася позвал Лопату-андроида, как две капли воды, похожего на человека, даже волосы были человеческие, из оптического волокна, и глаза были человеческие, с синей подсветкой внутри черепа. Лопата-Андроид пришёл, поскрипывая шарнирами. «Бедняга, – подумал Вася, – совсем устарел, надо добыть ему новое тело». Они сели в космический челнок за штурвал и улетели в открытый космос…

Фокальный персонаж. Сколько персонажей в вашей сцене?

Всезнающий автор

Что за персонаж такой? Новое слово в литературоведении? Современный писательский приём или давно известный, но иначе называвшийся?

Фокальный персонаж – или тот, кто в фокусе. Тот, кто главный в этой, конкретной сцене. Термин, взят из кино. Можно еще назвать «крупный план» – но это не совсем точное определение, как и «точка зрения» – поскольку фокальным мы называем персонажа, в голову которого нас приглашает автор.