Пиши рьяно, редактируй резво

– Как вы по прошествии времени смотрите на этот пассаж: «Андрей спал и ничего не видел, а она не сразу поняла, что происходит – сначала они проехали короткий мост через какую-то небольшую речку, где было тихо и пусто, и она вообще не обратила на него внимания – мост и мост, тем более что сразу за ним дорога была замечательная – несколько километров чудесного, безлюдного леса, они тоже ужасно устали от напряжения, от которого невозможно было отделаться, проезжая населенные пункты, и так же, как мы, радовались всякой передышке; а как только лес закончился, начались поля – деревень здесь не было (были, вмешался Андрей, просто чуть в стороне от трассы – не важно, закричала она тут же, ты вообще спал, дорога была пустая, и было темно, просто поле, и все – хорошо, просто поле, согласился он, там километр от силы до моста, он освещен, ты могла увидеть – не могла, до моста еще было далеко, дорога была темная, и потом, я подумала, может, она больная, она шла прямо по дороге, посередине, я чуть ее не сбила!) – и посреди этих полей свет фар вдруг выхватил из темноты человеческую фигуру; Наташа резко ударила по тормозам, из-за тяжелого прицепа пикап занесло, но она справилась и не вылетела с дороги». Не кажется вам ли оно чрезмерно перегруженным? Чехов призывал к простоте…

– Вы как будто всерьез решили рассорить меня с Чеховым, не выйдет. Знаете, я страшно не люблю, когда фразы вырезают из контекста и кладут на стол под лампу, это всегда делает художественный текст беззащитным. При этом я понимаю, о чем вы. В свое время мне здорово вломили за эти длинноты и отсутствие точек, так что при переиздании «Вонгозера» я даже добавила их немножко – точек, не длиннот. И все же эта книга написана как монолог, внутренний монолог очень испуганной женщины. Поток сознания, если хотите. К этому приему можно относиться по-разному, но временами он вполне оправданная альтернатива простоте: пойдемте у Фолкнера спросим, например, или у Джойса. А лучше пускай они с Чеховым спорят напрямую, нам с вами в споре великих делать нечего.

– С Чеховым я вас рассорить не хочу. Сформулирую иначе: вы сейчас стали бы так писать?

– Чем мне нравится писательская профессия – правил нет. Ты волен выбирать любые средства, любые приемы. Нет, серьезно, абсолютно любые. Так что если мне когда-нибудь это понадобится, я напишу предложение длиной в целую страницу. Или в две. А может, наоборот, после каждого слова буду ставить точку. Сделаю на полях рисунки, начну с конца и закончу началом, заставлю героев говорить на несуществующем языке и не дам читателю словаря, позволю себе переврать любые реальные события, буду приукрашивать, передергивать, выбирать самые дикие метафоры, нарушу правила орфографии и пунктуации или даже придумаю новые слова. Вы цитировали Воннегута, и я с ним согласна: нет смысла стараться ублажить всех читателей сразу, не думай об этом вообще, просто сядь и пиши.

– Как роман «Вонгозеро» вышел на международный рынок?