Пиши рьяно, редактируй резво

В начале фильма показывается персонаж, который нам симпатичен (эмпатичен), но с мировоззренческим изъяном в образе мышления. Допустим, он думает так: “В этом мире каждый за себя, сам о себе не позаботишься – никто о тебе не позаботится”, или “Всегда бей первым”, или “В этом мире успеха добиваются только избранные. Если тебе на роду написано стать известным, ты станешь. А если нет, что ни делай – не получится”. То есть герой придерживается некоей точки зрения, которая полемична по своей сути. Вы как автор с ней спорите. Вы сталкиваете человека, носителя этой идеи, с теми событиями, которые вынуждают героя пересмотреть взгляд на жизнь.

В итоге (в ходе путешествия) герой меняет точку зрения. Не случайно в структуре сценария по Блейку Снайдеру[231] представлены понятия opening image (открывающая сцена) и final image (закрывающая сцена), которые показывают изменения фильма: “было” – “стало”, “до” и “после”. Вспомните фильм “Назад в будущее”. Второй эпизод. Сцена за столом в доме Марти Макфлая: в начале фильма семья лузеров, в конце – семья успешных людей. Повторяется один в один сцена семейного обеда. Подобная перемена во взглядах и составляет арку (дугу) персонажа. Герой в ходе вашей истории проводит “работу над ошибками”. Иногда у него попросту меняется характер – не все так очевидно, скажем, в драме. Был трусливым, но добрым, стал решительным, но бесчеловечным (“Крестный отец”). Кстати, в комедии главный герой, как правило, статичен. Там как раз все построено на том, что герой не меняется в истории. Ситком – жанр, в котором вообще никто не меняется (самый яркий пример – “Теория Большого взрыва”; впрочем, доктор Шелдон Купер к последним сезонам все же серьезно меняется, а вот остальные герои – нет). Есть люди с определенными комическими перспективами, которые очень болезненно сталкиваются при их тесном соседстве. И вся прелесть ситкома, что в каждой серии набор этих угловатых персонажей больно и со звоном бьется в кадре к удовольствию зрителя»[232].

Небольшое отступление. Писатели и алкоголь

Я алкоголик с писательской зависимостью[233].

Б. Биэн

Фраза «Пиши пьяным, редактируй трезвым», которую ошибочно приписывают Хемингуэю, сбила с пути не одного молодого писателя. Автор «Прощай, оружие!» и других великих книг действительно много пил. Энтони Бёрджесс, автор знаменитого «Заводного апельсина» и биограф Хемингуэя, писал: «Управляющий отелем Gritti Palace рассказал мне, что три бутылки “Вальполичеллы” после завершения рабочего дня были для Хемингуэя лишь мягким стартом. Затем Хемингуэй переходил на дайкири, скотч, текилу, бурбон или мартини. За свое пристрастие Хемингуэй расплачивался здоровьем»[234]. Почему пил Хемингуэй? Вот его ответ: «Я пью, чтобы окружающие становились интереснее»[235]. И еще: «Мужчина не мужчина, пока он не пьян»[236]. Сам папа Хэм признался незадолго до смерти, что алкоголь убивает карьеру писателя.

О вреде алкоголя высказывался и Фицджеральд: «Сначала ты пьешь алкоголь. Потом алкоголь пьет алкоголь. Потом алкоголь пьет тебя»[237]. Фицджеральд боролся с зависимостью, о чем писал редактору Максу Перкинсу: «С первого февраля по первое апреля подчиняю жизнь сухому закону, только не говорите об этом Эрнесту [Хемингуэю]: для него я такой же законченный алкоголик, как для меня Ринг Ларднер[238], – мы ведь почти всегда встречаемся на попойках и вечеринках; не надо его разочаровывать, хотя он и мог бы понять, что даже рассказик для “Пост” можно сочинить лишь на трезвую голову…»[239]

Фразу, ставшую эпиграфом к этой главе, произнес ирландский писатель и журналист Брендан Биэн. «Я алкоголик с писательской зависимостью» – так могли бы сказать о себе многие писатели: фраза обрела бессмертие, а Биэн прожил лишь сорок один год. Другой знаменитый пьяница, Эдгар По, едва дотянул до сорока. После смерти второй жены трезвым его видели редко. Современники обвиняли писателя «в самом что ни на есть неанглийском поведении»[240] – подвыпивший По мало походил на джентльмена. Марк Брайен назвал его образ жизни «писательской школой Эдгара По: “Живи в мучениях, умри в канаве без гроша”»[241].