Письма

Кари медленно выплывала из забытия. Как часто бывает после удачного шаманства, память сохранила не все. Последнее, что она помнила отчетливо – долина Меокуэни, вьюжный холод ветра и жар костра, тяжесть бубна в руках.

Она вдохнула запах выделанных шкур и дыма. Что-то из детства. Из того времени, когда Кари еще слушалась тетку Ванду и собиралась стать следующим шаманом племени. Воспоминания начали растворяться в дреме. Волчица перевернулась, обняла его за шею, и почувствовала, что снова засыпает

– Вот ты соня, – ласковый шепот на ухо заставил ее встрепенуться. – Вставай, Луна моя, уже давно рассвело.

Кари распахнула глаза, готовясь встретить непроглядную тьму, и завизжала от неожиданности.

Потому что все было таким… таким…

Невозможным. Странным. Непонятным и оттого пугающим.

– Кари?!

Не чернота, нет. Совсем наоборот – слишком много света. И цвета. И где строгая ясность магических плетений, цветные кляксы аур, узлы силы?!

Что это вообще такое?! Что с ней?

Волчица зажмурилась и замотала головой.

– Что случилось?!

Знакомый запах немного успокоил, а прикосновение отодвинуло подступающую истерику.

Это Чарльз. Он с ней, рядом. Все хорошо.

– Девочка моя…

– Я… – она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, успокаиваясь. – Со мной что-то странное. Мои глаза…

– Что с ними? – он аккуратно отвел в сторону ее руки. – Ну, давай. Посмотри на меня.

Кари послушно открыла глаза. И зачарованно уставилась на своего мужа.

Она помнила его черты на ощупь, помнила его голос, запах до мельчайших оттенков и помнила его ауру. Но как же странно было сейчас соотносить все это с тем, что она… видела?

Да, наверное это и называется “видеть”.

Она сначала растерялась. А потом вспомнила те немногие подробности разговора с Праматерью-волчицей, которые смогли удержаться в памяти, и испугалась.

Лунная волчица не так ее поняла? Исцелила саму Кари вместо ее мужа?

На несколько воистину жутких мгновений Кари поверила, что это правда. Но когба Чарльз подался к ней ближе и положил руки на плечи, в его движениях не было ни малейшего намека на неловкость паралитика.

– Твои глаза больше не синие, – он медленно провел ладонью перед ее лицом. – Ты… Ты видишь?!

– А ты снова ходишь? – как-то совсем невпопад спросила Кари.

– Хожу. Но ведь ради этого все и затевалось.

Облегчение было таким сильным, что Кари всхлипнула. И бросилась ему на шею. Мир вокруг расплылся, потерял очертания, и Кари испуганно заморгала, пытаясь вернуть… вернуть вот все это.

Краски. Оттенки. Формы. Пусть все тусклое, серое, не сравнимое с полыхающими во тьме нитями и пятнами, зато сколько этого всего вокруг…

Мех, это ведь мех? Оказывается, вот он какой – невесомые распушенные шерстинки. Бурое полотнище над головой – это небо? По описанию она представляла его другим. А Чарльз…

Она подалась назад и замерла, зачарованно разглядывая своего мужа. Он криво улыбнулся.

– Ну как: пугаю? Нет желания убежать в ужасе.

Волчица помотала головой. У нее возникло бы такого желания в любом случае, даже окажись Чарльз уродлив. Но то, что она сейчас видела, ей нравилось.

– Бриджит флиртовала с тобой, – вспомнила она. – Значит, ты красивый.

Чарльз рассмеялся.

– Железная логика, Луна моя, – он нагнулся, чтобы поцеловать ее. Кари обвила руками его шею, ответила на поцелуй. И все вокруг внезапно стало неважным, кроме мужчины, который сейчас сжимал ее в сильных, но бережных объятиях.

– Погоди, – пробормотала она, с трудом выныривая из сладкого дурмана. – Я хочу увидеть себя!

– Зачем? – прошептал оборотень, покусывая ее ухо. – Ты и так самая прекрасная женщина на свете, Луна моя.

– Чарльз, пожалуйста! – внезапно это стало важным. Даже важнее его поцелуев.

– Хорошо, – он откинул край бурого полотнища, которое оказалось не небом, а всего лишь куском шкуры и потянул за собой из шатра. Кари выползла, огляделась и замерла в глупой позе на четвереньках.

Мир навалился на нее со всех сторон. Ослепил. Шокировал.

Он был огромный. Цветной. Невероятный.

Волчица зажмурила слезящиеся от слишком яркого света глаза, замотала головой и покачнулась. Чарльз тут же подхватил ее, поставил на ноги.

– Что с тобой?! – нежность в его голосе мешалась с тревогой.

– Слишком много… – беспомощно ответила Кари, не зная как объяснить. Формы и краски вокруг не имели имен. Она не знала, как называть их, поэтому не могла вместить в сознании. Не было точки отсчета, оттого искрящееся великолепие мира казалось непознаваемым, почти пугающим. Если бы она узнала что-то по запаху или наощупь, стало бы легче.

– Можем вернуться.

– Нет, не надо. Я хочу… мне нужно. Только по чуть-чуть!

Удивительно, но оборотень что-то понял из ее бессвязных объяснений.

– Конечно, Луна моя, – он взял ее лицо в ладони, коснулся губами по-очереди закрытых глаз. – Давай, посмотри на меня.

Волчица открыла глаза и прищурилась. Снова потекли слезы. Чарльз осторожно стер их со щек.

– Я не оставлю тебя одну, – очень серьезно сказал он. – Не бойся спрашивать.

– Ты устанешь отвечать, – она слабо улыбнулась. – Меня надо знакомить заново с каждой вещью в этом мире.

– Значит, будем знакомиться.