Письма 1886-1917

Обнимаю и нежно целую тебя, Игоречка благословляю. Бабушку обнимаю.

Твой Костя

374. Из письма к М. П. Лилиной

Рим. Среда 26 января 911

26 января 1911

Дорогая и бесценная.

Вчера получил твою телеграмму о том, что ты играешь Варю. Это интересно. В первый раз эта роль встанет на свое настоящее место, конечно, если тебе дадут возможность срепетировать ее как следует ¹. Прочел в твоем письме о кругах (в Фее) и порадовался. Вывезут ли круги и на этот раз? Напиши ². Немного успокоился и за Александрова. — Послал тебе, телеграмму, которые, к слову сказать, ходят безобразно медленно, чуть не сутки. В телеграмме в первый раз пишу о здоровье Киры, так как, по моим расчетам, первое письмо с нездоровьем Киры — дошло до тебя. Таким образом, телеграмма не взволнует, а, напротив, успокоит тебя, так как ты поймешь, что грипп, инфлюэнца или трахеит прошли. Остается только выдержать Киру. Надо отдать справедливость доктору: он очень осторожен.

…Теперь пишу про себя. Вчера у меня была с утра тяжесть в желудке. Я решил посидеть на диете, но у Стаховичей так великолепно кормят, что там нет возможности удержаться. Поэтому я решил не ходить к Стаховичам и питаться куриным бульоном и разварной курицей. Утром, часов в 12, зашел к Стаховичам, чтобы предупредить об этом. Алексей Александрович все еще не выходит. Он сказал мне, что Машенька меня хотела видеть, чтоб ехать куда-то. Ливены живут напротив. Я зашел в квартиру Волконского, где они живут. Великолепное палаццо с фресками, потолками и пр. Оказывается, что Волконский дает свой автомобиль и Машенька хочет меня катать по Риму. Дженечка не может. В 1 1/2 ч. дня старуха Ливен и Машенька заходят за мной, и мы едем. 1) Колизей и арка Константина. Чудесно, интересно, но я ждал большего. 2) Via Appia. — Дорога за город, в поля (Compagnie). По двум сторонам дороги хоронили знаменитых римлян. Тут и Цицерон, тут и Куриации и т. д. Все гробницы — в руинах, конечно. 3) Дворец Диоклетиана. Одно слово — ничего, кроме больших камней, не видно. 4) Форум Romanum. Очень интересно, хотя, как говорит Дункан, «c'est trop complique».[47] Каюсь, и здесь я ждал большего. 5) Форум Траяна — одни поломанные колонны торчат и валяются. 6) Новый памятник Виктору Эмануэлю — ерунда. 7) Старый цирк — кусочек стены. 8) Храм (забыл, чей) — три колонки. Конечно, все это интересно, но не столько как история, сколько как известный каше[48] для нового города. Конечно, для историков — все это важно, но я говорю как художник, которому, к слову сказать, очень надоела избитая римская колонна.

Было солнечно, но прохладно, так что в ваточном пальто и калошах — в самый раз. Приехал домой и до 9 ч. вечера сидел у Киры — пил чай и обедал дома. Вечером прислал неугомонный Стахович. Я зашел на минутку к ним. Легли спать около 12 ч. Спал недурно, конечно, просыпаясь к рассвету. Болела рука, но немного. Словом, все, как всегда.

Обнимаю, прижимаю. Скучаю, люблю, благословляю тебя и Игоречка.

Твой Костя

375. M. П. Лилиной

Рим. Суббота 29/1 — 911

29 января 1911

Дорогая и бесценная Маруся.

Вчера поздно встал, чуть не опоздал к завтраку Стаховичей. Днем возил в закрытой карете (с открытым окном) Киру по Пинчио и Villa Borgese (наш Петровский парк — рядом с нами). Вечером засиделся у Стаховичей (меня знакомили с кн. В. Барятинским или Бобринским).

Вот почему не писал.

Вчера у Киры весь день нормальная температура и даже ниже нормы. Сегодня — тоже. Сегодня Кира в первый раз вышла к Стаховичам к завтраку, но так как свежисто (только каминное отопление, по крайней мере в большой, главной комнате — гостиной, где всегда сидят), то Кира сидела там и в столовой в пальто (летнем).

Сегодня тепло, но пасмурно, так что и сегодня не решились вывозить Киру в открытом экипаже. Она поехала с Машенькой и старухой Ливен в автомобиле Волконских. Они долго ездили по городу, и Машенька объясняла те древности, которые попадались по пути.

А я поехал в карете со Стаховичем в банк, так как мне подали счет за 9 дней (350 лир). Получил деньги, и — проезжая мимо Капитолия — мы вышли, осмотрели, потом увлеклись и взяли гида, спустились к Форуму и осмотрели его. Видели место, где Брут (т. е. — я ¹) говорил речь, где сжигали Цезаря и пр. Вышли к Колизею, куда отправили карету, и приехали домой. Я пошел в Пинчио — погулял немного, так как продолжаю скоро уставать от ходьбы.

Посидел на скамеечке, послушал музыку («Травиата» и «Аида») и до захода солнца вернулся в гостиницу. Кира — здесь, ставит градусник, а я в 4 шагах пишу тебе письмо.

Вечером буду читать свои записки Волконскому.

Он милый и трогательный. Третьего дня он читал «Ипполита» (пьеса) ² — и читал плохо, совсем не так, как сам учит в своей лекции. Я это высказал, и он пришел в отчаяние и стал умолять меня, чтоб я почитал записки.