Письма 1886-1917

Да, неприятно провалиться, потому что — скучно, но беды в этом нет никакой, так как это случай, и, по-моему, ты сделал все, что нужно и что должен был сделать. Итак, в решительную минуту думай о том, что близко и прямо относится к делу, и ни о чем другом. А когда экзамены пройдут, мы будем думать, что они принесут. Итак, делай, что надо, и ничего лишнего.

Кончаю на следующий день, перед самым отъездом в Киев ¹. Вчера, не успев докончить письма, я пошел доигрывать последний акт. Сыграл, разгримировался, акт кончился. Бегут ко мне (Немирович уже уехал). Что делать, публика скандалит. Скалой (губернатор) со всей свитой — стоит, хлопает и ждет выхода артистов. Пока советовались, пока разгримировались, пока оделись — прошло добрых 15 минут, а публика все скандалит. Пришлось в пиджаках, с едва стертым гримом выходить раз 10–15. Фурор был страшный. Сегодня не дают покоя польские артистки. Все хотят переходить на русскую сцену. Привезем с собой целую труппу и будем кричать в России: «Еще Польша не сгинела!»

Обнимаю крепко-крепко тебя и Кирюлю. Мысленно благословляю и от души желаю, чтобы время экзаменов для тебя и Киры прошло быстро и неутомительно. О Кириных экзаменах ничего не знаю, а спросить боюсь — она девица строгая, но вумная и добрая, поэтому напишет, когда будет нужно.

Бабушку обнимаю, Кирюлю — нежно целую, тебя благословляю, Володе жму руку, а всем кланяюсь.

Нежно любящий тебя

папа

418*. О. В. Гзовской

15/VII-912. Ессентуки

15 июля 1912

Дорогая Ольга Владимировна!

11 июля мы написали Вам телеграмму, но не послали ее. Вспомнилась история такой поздравительной телеграммы, посланной Чехову. Ее послал Тихомиров, наш бывший, а теперь покойный артист. Чехова разбудили, он взволновался, с него взяли рубль, а когда он увидал измокшего нарочного, который привез верхом ненужную телеграмму, Чехов от себя прибавил ему другой рубль. Распечатали — «Приношу сердечное поздравление». Антон Павлович бросил телеграмму и заявил: «Напишите же ему, что я его роль в пьесе вычеркнул, а ему дам другую роль — почтальона, который привозит телеграмму и сейчас же уезжает».

Я испугался такого же пассажа. Нет, в далекое имение не следует посылать телеграмм. Решил написать письмо, но с лечением, с поездкой всех наших на Бермамыд (в восторге; я не был, так как беру теплые ванны), с переездом жены из Кисловодска в Ессентуки, с именинами матери жены, с болезнью Базилевского (он стер ногу, засорил рану, и у него сделалось заражение; теперь сделали операцию и стало лучше), с приставаниями принять участие в одном спектакле и пр. и пр. — только сегодня собрался написать, как раз в день ангела другой Вашей половины, т. е. супруга. Поздравляю же Вас с прошедшим и Владимира Александровича — с настоящим днем ангела. Чего Вам пожелать?… Много у меня заветных желаний припасено для Вас, но боюсь, что Вы от них будете отмахиваться, — при свидании поговорим. Получил подробное и восторженное письмо о Вас от Шморанца ¹. Все собираюсь ответить ему на французском языке, но никак не соберусь. Когда отвечу, пришлю письмо его. Спасибо за Ваше письмо. Прочел с большим интересом. Сегодня жена переехала сюда, в Ессентуки, а я через три-четыре дня еду в Кисловодск (д. Ганешина). Там дети, Бравичи, Качалов, Базилевский, Эфрос, Смирнова. Погода у нас адская. Я похудел. Очень много пишу ². Стахович пишет мне, что театр нанял помещение для студии ³. Об остальном, что делается в театре, ничего не знаю. Грибунину лучше, Муся начинает приходить в себя. Вот и все новости. Письмо очень скучное и глупое, так как я ничего не вижу и все пишу, пишу. Напишите и Вы мне еще…

Сердечно любящий Вас

К. Алексеев

Целую ручки, мужу поклон, наши кланяются.

К. Алексеев

419*. Вл. И. Немирович-Данченко

Июль 1912

Дорогой Владимир Иванович!

Я очень тронут и благодарен Вам и театру за то, что мне поверили на этот раз и помогли сделать то, без чего, по моему глубокому убеждению, наш театр должен замереть на месте и зайти в тупик. Разве кто-нибудь из нас знает, что нужно теперь делать, куда нужно теперь вести актеров, какие пьесы играть? Тяжелое и трудное время. Надо искать и искать… Чего? Не знаю, или, вернее, только предчувствую. Если же ничего из этих поисков не выйдет, значит, устарел, пора на покой, пора давать другим дорогу.

По-видимому, квартира великолепна ¹. Такой роскоши, по размерам, я и не ожидал. Как разместиться? Что надо, что будет происходить в этой квартире:

1) Прежде всего — репетиции Мольера, которые сначала пойдут за столом (т. е. могут и в маленькой комнате), а уже потом перейдут на большую сцену.

2) Ежедневные упражнения с теми, кто знает теорию (актеры, ученики). То я, то Сулер.

3) Теория для актеров и учеников, которые не знают ее (вновь вступившие — Чехов, Вырубов, ученики вновь принятые, те из старых, кто поверил и захотел познакомиться с пропущенным). То я, то Сулер.