Читаем Письма 1886-1917 полностью

Письма 1886-1917

Смешно сказать, что я за целый месяц в первый раз нахожу полчаса времени, чтобы сосредоточиться и написать Вам письмо. Трудно поверить этому, а между тем это так. Очень уж сильно я занят все это время.

Еще смешнее то, что я занят, а Мольер, т. е. главное мое дело теперь, — не подвигается.

Репетиции остановились совершенно.

Почему? Пропасть причин. Начать с того, что больные и умирающие смущают, опечаливают нас и заставляют отвлекаться от дела то для того, чтобы спасать их, то для того, чтобы хоронить мертвых, то для того, чтобы устраивать осиротевшие семьи, то для того, чтобы делать грандиозный концерт для их обеспечения.

Другая беда та, что «Пер Гюнт» никак не оправдал надежд, и, вместо того чтобы выдерживать пять спектаклей в неделю, он идет один раз в неделю. Все остальное время театр питается старьем и, особенно, Тургеневским спектаклем и «Гамлетом». Пришлось за это время возобновить и ремонтировать чуть не весь репертуар — 12 пьес. Но и тут беда! Заболела в два приема Гзовская, а с нею пришлось временно снять с репертуара «Гамлета» и Тургенева, т. е. самые хлебные пьесы. Вместе с этим пришлось остановить только что начавшиеся репетиции «Мнимого больного». Они и так шли кое-как, без многих действующих лиц. Коонен занята в «Пер Гюнте» и в репетициях «Екатерины Ивановны», Базилевский — тоже, Бакшеев и Павлов — тоже. Однако с грехом пополам можно было репетировать. Но когда заболела Гзовская, нам решительно нечего было делать.

Тогда я перешел к «Тартюфу», но Стаховича не было (он недавно приехал). Лужский и по сие время занят в «Екатерине Ивановне», Дамис и Эльмира ¹ — тоже, Бравич болел и умер ². Проделали несколько репетиций с Книппер, Кореневой и Валером. Теперь и они остановились, так как ничего больше с этим трио делать нельзя. Хотел репетировать интермедию, но не было музыки. Теперь она (клавир) в наших руках. Оркестровка выслана из «Одеона». Нужно свидеться с Вами, прежде чем начинать репетиции. Следующий Ваш приезд нужен для: а) костюмов и материй, б) бутафории (объяснить и сдать), в) распланировать «Тартюфа» и сделать общую беседу, г) заладить интермедию.

На этот раз актеров показывать не стоит, так как ничего не сделано. Тем не менее хотелось бы поиграть перед Вами commedia dell'arte ³. Могут быть какие-нибудь недоразумения.

Вся эта работа потребует дней четырех-пяти (утро и вечер) и освобождения некоторых из актеров (Качалов, Германова, Лужский, Коонен, Берсенев). Кроме того, освобождения портных, куафера и бутафоров. Все они освободятся, когда пройдет ужасная «Екатерина Ивановна» — этот гнойный нарыв нашего репертуара ⁴. Это случится скоро — около 10-го декабря. К этому времени ждем Вас, только запасайтесь шубой — холодно. Хорошо бы, если б Вы остановились у нас, в пустующей комнате изменника Добужинского. Что сказать Вам еще. Замирайло мил, доволен, мы его ублажаем, и сейчас он основался и пишет ⁵.

Все рисунки костюмов, гримов и вещей мы получили. Спасибо за точность, ясность. Наслаждение работать при таких условиях. Не хватает только костюмов обойщиков. Простите за долгое молчание и за плохое писанье.

Окружен красками, гримом, так как пишу в антрактах спектакля. Жму Вашу руку. Кланяюсь всем Вашим.

К. Алексеев

От моих низкие поклоны.

430*. A. H. Бенуа

9 декабря 1912

Москва

Дорогой и глубокоуважаемый

Александр Николаевич!

До первого спектакля «Екатерины Ивановны» — костюмеры, бутафоры и проч. — заняты.

Только сегодня выяснилось, что премьера состоится 15 декабря. Таким образом, 16-го мы можем уже начать что-то делать. Ждем Вас 16-го утром, в час дня, в студию.

До этого времени едва ли решится вопрос о Каратыгине ¹. Вы даете тон спектаклю и потому можете выбирать, кого Вам нужно. Но следует принять во внимание одно обстоятельство, а именно: музыку придется приноравливать к перемене декорации. Это выяснится на многих репетициях. Придется то удлинять, то укорачивать отдельные части пантомимы, в зависимости от закулисных работ. Для этого надо непременно быть на самых репетициях, смотреть и применяться, т. е. надо жить в Москве. Есть и еще одно обстоятельство. Пока мы искали музыку Шарпантье ², пришлось, на всякий случай, заказать многим музыкантам пробы. Большинство провалило, но один, до известной степени, выдержал пробу. Хотелось бы, чтобы Вы его прослушали и либо приняли, либо отвергли. Фамилия композитора — Поль. Он родственник Саца и следил и знает принципы работы покойного, хорошо применившегося к нашему делу. Кроме Поля, у нас нет никого, и мы с распростертыми объятиями примем Каратыгина.

Итак, до скорого свидания. Кланяюсь всем Вашим. Наши шлют Вам поклоны. Крепко жму Вашу руку.

Сердечно преданный

К. Алексеев

1912 9/XII