Письма 1886-1917

Спросите себя: достаточно я терпелив, или нужны еще новые испытания? В довершение всего — спектакль Мольера, о котором мечтал три года, будет поставлен с 15 репетиций, по-дягилевски.

Еще одна изуродованная мечта, еще один незлобинский спектакль. Еще раны «Гамлета» и Тургеневского спектакля не зажили — и новая обида.

Вот причина моего нервного тика. Очень извиняюсь и сожалею о том, что не сумел сдержать себя.

Ваш Алексеев

Я никого не обвиняю, ничего не доказываю; я сожалею только о том, что мне так не везет в нашем театре.

434. А. Н. Бенуа

6 апреля 1913

Москва

Дорогой и многоуважаемый

Александр Николаевич!

До сегодняшнего дня я не мог написать Вам, так как носился со своей личностью как с писаной торбой. Пришлось это делать, потому что едва хватало сил на вечер и нельзя было хворать. Вчера, как гора, свалилась с плеч огромная обуза: сдали 8-й абонемент и закрыли московский сезон. Только сегодня могу дать Вам отчет об истекших спектаклях. Но все они слились в одно, и впечатление от них какое-то пестрое. Ясно, что роль еще не освежилась и все еще есть больные места; ясно, что и темп еще не раскатился вовсю ¹. Отчего это происходит? Или от большой затрепанности роли и пьесы, или же от невыносимой нервной и физической усталости. Играли на каплях и валерианках! Не жду большего от первого петербургского спектакля. Очевидно, не удастся прорепетировать пьесу на сцене, чтобы вспомнить акустику театра. Первый спектакль пойдет на приспособление к условиям театра. Пьеса до известной степени раскатилась. Определилось то, что хорошо перелетает за рампу, и это дает отчетливость и уверенность. В хорошем настроении делаешься наивным, и тогда все смешно, но при обязательной ежедневной игре, когда искусство превращается в ремесло, хорошее настроение бежит. Были хорошие спектакли, когда публика стонала от хохота, но были и менее удачные спектакли, когда душа становилась картонной. Более основательный отчет сообщит Вам Мстислав Валерианович ², который был на вчерашнем (5 апреля) спектакле, последнем в этом сезоне.

Часто думаем о Вас и об Анне Карловне и Владимире Николаевиче. Вспоминаем и любим.

До скорого и приятного свидания. Мне разрешают не приезжать к репетиции «Церемонии» ³ в пятницу вечером, на страстной.

Не откажитесь просмотреть ее и тем дать мне возможность передохнуть от большой усталости.

Если встретите Гессена и будете говорить с ним по телефону, не откажите объяснить, что я с радостью и благодарностью принимаю его приглашение, но может случиться, что мне придется задержаться в Москве до первого дня пасхи ⁴. Это выяснится только среди наступающей недели. Обнимаю Вас. Целую ручку Анны Карловны, кланяюсь детям и Владимиру Николаевичу.

Сердечно преданный

К. Алексеев

Простите за путаное письмо. Третий час ночи. Голова не работает.

435*. О. В. Гзовской

6 и 7 апреля 1913

Дорогая Ольга Владимировна!

Христос воскресе!

Только вчера получил Ваше письмо с адресом (San Remo Royal Hotel). Спасибо за это письмо и за предыдущее. На первое ответил в Monte Carlo описанием публичной генеральной Мольера. Боюсь, что Вы не получили его, и потому теперь повторяю, с добавлением последних впечатлений, но прежде хочется просить Вас по чести и по дружбе написать относительно лейкоцитов (сколько в поле зрения). Когда Вы умалчиваете об их количестве, то мне кажется, что их не одно, а целых три поля зрения.