Читаем Письма 1886-1917 полностью

Письма 1886-1917

два дня не писал — запутался. Третьего дня была длинная репетиция, потом обед в «Эрмитаже». Давал Стахович. Были Машенька Ливен, Игорь, двое Нелидовых, Маруся и я, Качалов. Оттуда я с Гзовской поехали к Незлобину на «Сердце не камень», смотреть декорации Кустодиева ¹. Очень хороши. Играют отвратительно. Вчера была фабрика с очень длинным и бурным заседанием, вечером — репетиция. Сегодня днем репетиция «Трактирщицы» (кажется, может пойти хорошо). Чудные декорации Бенуа. Вечером вводил Дурасову в Митиль и Чехова в Кота ². Тепло.

Скучаем о тебе. Нежно целуем.

Твой папа

454*. В. Я. Брюсову

17 октября 1913

Глубокоуважаемый Валерий Яковлевич!

Спешу поблагодарить Вас за присылку Вашей пьесы, которую я прочту с большим вниманием и интересом. Ваша надпись, свидетельствующая о добрых чувствах ко мне, меня искренно растрогала, хотя и знаю, что не заслужил оказанной мне чести ¹.

С глубоким почтением и сердечной преданностью Ваш неизменный и восторженный почитатель

К. Алексеев (Станиславский)

1913-17-Х. Москва

455*. Из письма к Л. Я. Гуревич

Середина октября 1913

Москва

Дорогая Любовь Яковлевна!

Спешу известить Вас, что Ваши выписки Мольера я сейчас получил ¹. Как интересно! Я бесконечно благодарен и вместе с тем сконфужен Вашей добротой. Спасибо, спасибо.

…Я забыл статью в «Дневнике писателя» Достоевского. Письма Шуберт ² куплю, если не найду — напишу. Записки Щепкина дополненные, конечно, куплю. Все, что касается Щепкина, мне сейчас очень нужно, так как я подробно разбираю его словесные заветы. Если услышите что-либо интересное по этой части, — напишите. Буду бесконечно благодарен.

Ждем в студию Вас и милого Петра Михайловича ³. Помещение — чудесное, работают усердно:

1. «Калики перехожие» Волькенштейна,

2. Диккенса — «Сверчок на печи»,

3. доканчивают «Праздник примирения» Гауптмана.

4. «Шоколадный солдатик» Шоу,

5. «Отелло» (с Леонидовым) ⁴,

6. пьеса Уайльда,

7. «Шемякин суд» (для детей),

8. «Нора» Ибсена.

Видите, какая работа! Теперь студия признана, и все ею интересуются. Настроение в театре такое дружное, какого давно уже не было. Все приведены к одному знаменателю.

Целую Вашу ручку и всем кланяюсь.

Яков Яковлевич прислал мне свою пьесу ⁵. Поблагодарите его. Как прочту — напишу. Но беда в том, что прочесть удастся после открытия сезона, каковое очень опаздывает; театр несет поэтому огромные убытки, и мы все волнуемся и сильно работаем.

Сердечно преданный

К. Алексеев

456*. К. К. Алексеевой

24–26 октября 1913

Москва

Дорогая и нежно любимая моя девочка,

я совсем отбился от рук и бог знает сколько времени не пишу тебе. Причина — начало запоздавшего сезона. Пришлось репетировать во всех углах. На мою долю выпала самая ужасная работа — репетировать старые пьесы, вводить дублеров на место заболевших и потихоньку помогать тем ставрогинцам ¹, до которых не успевает дотянуть руки Немирович. За это время произошло много. Даже не упомнишь всего. Писал ли я тебе, что Свободный театр открылся «Сорочинской ярмаркой»? Несмотря на много дефектов, там было немало хорошего и было очень приятно. Потом была и «Прекрасная Елена» ²в постановке Марджанова. Это такой ужас, о котором вспомнить страшно. Это кошмар, дом умалишенных. Безвкусица, пестрота, богатство ослепительных декораций Симова, занавес Сомова, рыночные остроты, вроде: Елена Лебединовна (прекрасная Елена родилась от лебедя). Наконец, наступило время генеральных репетиций «Ставрогина» и сопряженных с ними волнений.

Спектакль вышел важным, значительным, не для большой публики, а скорее для знатоков. Играют хорошо. Декорации Добужинского, многие — хороши, но разговоры умных людей о том, что Добужинский тяжел, а роман — не пьеса и проч. Спектакль не имел шумного успеха, но слушали хорошо, рецензии хорошие ³.

Сегодня, т. е. сейчас, сдал еще один экзамен. Гзовская играла Туанету. Очень хорошо, весело, с брио, имела успех, и это очень приятно мне. Да, забыл сказать, что в «Ставрогине» первым номером прошла мама ⁴. Она всем очень нравится.

Что сказать о твоем пребывании на Кавказе. Мое мнение — если тебе приятно, нечего делать в Москве (а это уж на твою личную ответственность — в будущем), я бы ничего не имел против, но беда в том, что как быть с Васильевыми?… ⁵

Опять меня оторвали, и письмо пролежало два дня. Кончаю сегодня. За это время от тебя я получил твое милое письмо, из которого узнал, что Васильевы берут с тебя деньги хотя бы за еду. Спасибо им. Это развязывает руки. Мое мнение — оставайся, раз что тебе приятно в Кисловодске. Душевно радуюсь тому, что ты рисуешь и поешь (счастлив, если в одном из этих искусств ты найдешь свое призвание). Нежно обнимаю и благословляю. В следующем письме опишу впечатление «Ставрогина».

Скучаем, часто думаем о тебе, любим.

Сердечно твой

папа