Письма, 1926-1969

1. Jaspers K. Philosophie, 3 Bde. Berlin 1932; Ясперс К. Философия. Кн. 1–3. М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2012.

2. Ясперс К. Философия. Кн. 3. М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2012.

22. Ханна Арендт Карлу ЯсперсуБерлин, 1 января 1933

Уважаемый, дорогой господин Профессор,

позвольте поблагодарить Вас за Макса Вебера¹, который так меня порадовал. Но все же я благодарю Вас только теперь и на то есть своя причина: высказать свое мнение мне с самого начало помешал заголовок и вступительная часть. Дело не в том, что Вы изображаете Вебера «великим немцем», а в том, что Вы изображаете его примером «немецкого духа» и приравниваете это к «рассудительности и человечности, происходящей из страстей»². Из-за этого мне еще труднее составить собственное мнение, как и из-за выдающегося патриотизма Макса Вебера. Вы понимаете, что, будучи еврейкой, я не могу ответить ни да ни нет, а мое согласие будет так же неуместно, как и мои аргументы против. Нет нужды отдаляться, пока речь идет о «смысле немецкой власти над миром» и ее роли для «культуры будущего»³. Но я все еще могу отождествить себя с этим немецким долгом, даже несмотря на то, что не принимаю его во всей его неоспоримости. Для меня Германия – это мой родной язык, философия и поэзия. За них я могу и должна нести ответственность. Но я вынуждена держаться в стороне: я не могу быть ни за ни против, когда читаю бесподобные пассажи Макса Вебера о том, что ради восстановления Германии он готов на союз с воплощением самого дьявола. И в этом пассаже для меня заключена вся суть.

Этими трудностями я хотела поделиться с Вами, хотя они и отступают по мере чтения. Для меня по-прежнему сохраняется расхождение между основной частью и введением, основной частью, в которой решающее значение имеет идея о том, что свобода не должна отождествляться с немцами, и введением, в котором Вы изобразили «рассудительность и человечность» в виде индивидуальной особенности немецкого духа.

Нет нужды повторять, что эта работа действительно побуждает к чтению Вебера, что она, несмотря на то что не требует знакомства с его теорией, действительно передает его пыл. Мне лишь кажется, что второй раздел⁴ недостаточно подробен, а потому последние части кажутся схематичными и тезисными.

С лета мы живем в собственной квартире. Я была бы невероятно рада, если бы Вы лично смогли убедиться, что ее прелесть (и моя гордость) заключается в том, что она ничем не напоминает о Швабинге. Помимо занятий домашним хозяйством, я возвращаюсь к работе. Большая часть работы о Рахели уже завершена. Я часто представляю, что бы сказали Вы о законченной книге. Позволю себе приложить к письму свою работу⁵, которая была существенно сокращена, но взамен редакция решила удвоить мое имя.

Я еще несколько раз встречалась с Афрой Гайгер⁶. Но наладить контакт нам не удалось, так и не понимаю отчего.

С наилучшими пожеланиями в новом году

С уважением и благодарностью

Ваша

Ханна Штерн

1. Jaspers K. Max Weber. Deutsches Wesen im politischen Denken, im Forschen und Philosophieren. Oldenburg i. O. 1932.

2. Ibid. p. 7.

3. Ibid. p. 21.

4. «Макс Вебер как исследователь».

5. Arendt-Stern H. Aufklarung und Judenfrage // Zeitschrift fur die Geschichte der Juden in Deutschland, 1932, № 2–3, Jh. IV, p. 65–77.

6. Афра Гайгер, еврейка, подруга Гертруды Я., студентка Я. и Хайдеггера, погибла в концентрационном лагере Равенсбрюк.

23. Карл Ясперс Ханне АрендтГейдельберг, 3 января 1933

Дорогая, уважаемая госпожа Штерн!

Что за роковое обстоятельство этот немецкий дух! Меня удивляет, что Вы, как еврейка, хотите отличаться от немцев. Но вместо того, чтобы касаться этого вопроса, я хотел бы попробовать объяснить Вам смысл своих слов, в надежде добиться Вашего одобрения, пусть не сейчас, но в нашей следующей беседе.

Я не выделяю немецкий дух подобно одному классу на фоне остальных. Это ни в коем случае не универсальное понятие, которое можно включить в какую бы то ни было классификацию, это скорее устремленность к неопределенной исторической целостности. Когда я говорю о том, что немецкий дух – это рассудительность, я ни в коем случае не утверждаю, что рассудительность свойственна исключительно немцам. Поэтому между положением во введении и последующими положениями нет никакого противоречия, рассудительность и т. д. не следует понимать как немецкость¹.