Письма

...Само собой разумеется, что в настоящее время, пока существует непосредственная опасность для Германии, ты не можешь приехать ко мне. Ты должен оставаться с фюрером, иначе все пойдет не так, как надо. О нас не волнуйся. Я приложу все силы, чтобы делать все так, как ты этого хочешь, даже когда тебя нет рядом.

Позже, когда ты сможешь приехать на несколько дней, все будет еще прекраснее, чем ты можешь себе представить. Я люблю тебя независимо от того, там ты или здесь, и ты знаешь об этом.

Твоя мамочка.

[Я знаю! И я счастлив, что ты есть у меня!]

* * *

Мартин Борман Герде Борман

Ставка фюрера

8-9.09.1944

2.32

Моя дорогая девочка.

Я уже говорил тебе вчера вечером, насколько восхительны фотографии, которые ты мне прислала. Ты доставила мне огромное удовольствие, а это такая редкость среди волнений и неприятностей, которым нет конца.

Всего один пример. Герр Шпеер, который категорически не переносит меня, я уже неоднократно об этом упоминал, 9 сентября в 10 утра запросто попросил господ Хагнера и Шенка доложить ему о ходе строительных работ в Оберзальцберге. Фантастика! Вместо того чтобы воспользоваться официальным источником информации и обратиться ко мне, Великий Строительный Король, без долгих разговоров, приказал моим людям отчитаться перед ним! И поскольку мы зависим от него в отношении поставки материалов и рабочей силы, то мне ничего не остается, как делать довольное лицо.

Прервался на переговоры со своими инспекторами по строительству. Один из них помощник Бюркеля на Западе; до сих пор он работал под моим началом. Он брат Шторьха.

Я передал Г. Г., который ежедневно звонит мне, что ты была рада, узнав, что он там, поскольку считаешь, что это решит проблему. Ему было приятно это услышать, и он передал тебе сердечный привет.

Опять возвращаюсь к Шпееру. Я не могу всегда разделять его точку зрения; меры...

Опять прерываюсь. Должен идти к фюреру. Как видишь, не удается спокойно написать письмо.

Итак, в прошлом месяце требовалось снять с производства и направить на строительные работы 300 тысяч человек. Гаулейтеры выполнили эту задачу, и теперь герр Шпеер не на шутку рассердился. Он утверждает, что слишком много людей забрали из военной промышленности. Короче говоря, вероятно, потому, что я защищал гаулейтеров, Шпеер теперь хочет обмануть меня и сократить строительные работы в Бухенхохе. Я узнал, что Шпеер забрал господ Шенка и Хагнера у Гельмута. Я бросился к Гельмуту, поскольку он находчивее многих. Брандт, Шпеер и Заур – общество взаимного восхищения и восхваления; они помогают друг другу карабкаться вверх по служебной лестнице.

На сегодня все, моя любимая. Я уже не могу сидеть на стуле; мне просто необходимо встать и размяться!

Всегда твой М.

* * *

Герда Борман Мартину Борману

Оберзальцберг

8.09.1944

Любимый.

Огромное спасибо за твое длинное, основательное письмо. Интересно, муж Морли, атташе Вольф Диттлер, среди тех, кого арестовали в Бухаресте? [Не сомневаюсь.] Морли с тремя детьми в Пасху уехала к родителям в Лоерах. [Ей повезло! В противном случае ее бы тоже наверняка арестовали. Киллингер сам застрелился. Кто-то был застрелен в процессе. Остальных передали русским.] Несмотря на серьезность обстановки, я верю, что все образуется. То и дело разные люди говорят, что мне легко ощущать уверенность, потому что я не должна целыми днями выслушивать ворчунов и пессимистов. Их речи действуют на нервы, от них портится настроение. Ты просто не знаешь, говорят мне, какие настроения в действительности царят в стране. Я объясняю этим легко поддающимся панике, малодушным людям, что ты прекрасно информирован и что, к счастью, трусы в меньшинстве, а люди, оказавшиеся в наиболее опасных районах, как раз сохраняют присутствие духа и уверенность. Статья Геббельса в «Das Reich» в отношении серьезности положения и наших скрытых резервов, которую передали сегодня по радио, вновь оказалась отличной. Если бы только люди приняли ее близко к сердцу! Ты абсолютно прав, что христиане те, в ком мало веры.

Единственное, что меня угнетает: «Гардарика!»[85]

Везде и повсюду во внутренние дела нашего государства вмешивается еврейско-татарский элемент и уничтожает то, что немецкий народ создавал столетиями тяжелого труда. История не может допустить, чтобы евреи стали хозяевами мира. Их могущество вселяет ужас. Как бы ни закончилась война, евреи набьют свои кошельки. Они не проливают кровь в сражениях, ухитряются избежать бомбежек, и даже во время восстаний они только подстрекают других, отсиживаясь в убежищах. Этих червеобразных не берут ни болезни, ни грязь. Так станет ли их когда-нибудь меньше?