Читаем Письма полностью

Письма

Я тоже глубоко переживал случившееся; Юнг был порядочным, умным малым. Он собирался работать под моим началом в партийной канцелярии; хотел сделать политическую карьеру!

Вчера я не смог связаться с М. и позвонил ей сегодня днем. Она очень ждет следующего посещения Оберзальцберга, что вполне понятно.

Больше новостей нет, так что вновь за работу с удвоенной силой! Моя самая-самая... безумно любимая.

Твой М.

* * *

Мартин Борман Герде Борман

Ставка фюрера

23.08.1944

Моя дорогая девочка.

Сейчас 16.45, и я в нетерпении дожидаюсь твоего звонка, чтобы услышать, что ты с детьми благополучно вернулась в надежную гавань, в Оберзальцберг.

Я так люблю тебя!

Сегодня здесь Геббельс и Нойман[73], и мы долго совещались.

Через несколько минут меня должны вызвать к фюреру.

Люблю тебя и наших дорогих детей.

Твой М.

* * *

Мартин Борман Герде Борман

Ставка фюрера

24.08.1944

Моя девочка.

При нынешнем напряженном темпе работы у меня не остается времени, чтобы написать тебе письмо. Сейчас подойдет Ламмерс, и мы вместе отправимся к фюреру.

Безгранично люблю тебя.

Ты лучше всех.

Всегда твой М.

* * *

Мартин Борман Герде Борман

Ставка фюрера

26.08.1944

Моя дорогая девочка.

Сегодня опять так много работы, что у меня нет времени на письмо.

Несмотря на разногласия в отношении Брандта, фюрер любезен со мной. Так что у меня все отлично!

С любовью.

Твой М.

* * *

Герда Борман Мартину Борману

26.08.1944

Папочка, дорогой папочка.

Осаф[74] еще жив?

Позаботься о нем и всех людях подобных ему. Мне приснился плохой сон: они все возвращаются в Оберзальцберг в тот момент, когда все покрыто туманом.

Был бы ты только здоров! Враг способен на все и не перед чем не остановится.

...Пожалуйста, не смейся надо мной из-за клочка бумаги, на котором в разгар ночи я пишу тебе письмо. Я вдруг страшно испугалась, что нечто плохое может исходить от командиров наемников, многие из которых ведут себя словно маленькие короли и не хотят подчиняться дисциплине. Вполне возможно, это просто мои фантазии. В былые времена у них были самые наилучшие намерения, они вступили в войну и хотели смело и решительно воевать против большевиков.

Кронци вернулся домой после занятий по вождению страшно возбужденный и рассказал мне, что от Рейхенхолла до нас прокладывают телефонные кабели, а это значит, что скоро ты появишься тут. Я сказала ему, что это маловероятно, но, несомненно, связано с тобой. Этот разговор и то, что теперь каждое утро выпускают искусственный туман, по всей видимости, явилось причиной моих страхов. Может, в состав этого искусственного тумана входят какие-то вещества, которые проникают в поры и раздражают кожу? А может, со временем моя кожа стала более чувствительной? [Не знаю. Невозможно получить четкую информацию от руководства ВВС. Осаф жив, но с 21.07.1944 находится в тюрьме.]...

* * *

Мартин Борман Герде Борман

Воскресенье, 27.08.1944

Любимая.

Не волнуйся о состоянии моего здоровья. В настоящее время я чувствую себя довольно хорошо, несмотря на напряженную работу и практически отсутствие свободного времени. Голова болит только в тех случаях, когда я пью какие-нибудь алкогольные напитки. Поэтому я отказался от спиртного. Я очень доволен, что прекратились головные боли, потому что в создавшейся трудной ситуации я просто обязан находиться на посту, удерживая жесткую дисциплину.

Действительно, в настоящий момент трудно разглядеть просвет. Фронты подошли вплотную к рейху; в непосредственной близости располагается большое количество авиабаз противника. Несмотря ни на что, наша вера в фюрера и победу остается незыблемой. Мы должны твердо верить, поскольку в этой сложной ситуации многие начинают терять уверенность, и это совершенно понятно.

Однако я не хочу озадачивать тебя своими служебными проблемами. Будь счастлива и здорова, занимайся детьми. Мне бы не хотелось разочаровывать тебя, однако я не знаю, смогу ли теперь оставить Овенхаузена в Шлухзее, когда все годные к службе мужчины проходят переосвидетельствование. Насколько я помню, ему тридцать с небольшим, и он годен для службы в действующей армии. Если мы оставим его, это вызовет недовольство населения, или ты думаешь иначе? Я считаю, что мы можем отправить в Шлухзее или более старого, который уже не годен для службы, или молодого, демобилизованного по состоянию здоровья.

Пожалуйста, подумай и сообщи мне свое мнение.

Сейчас мы должны обращать особое внимание на все, что связано с моральными нормами. Ни в коем случае нельзя давать повод для возмущения нашими действиями.

Скорее напиши, что ты думаешь об этом.

С любовью.

Твой М.