Письма

Для всех стало явно и открыто ваше уклонение от Божественнейшей веры и не по иному чему (как слышал я, на словах вы воздаете ей чествование), но потому что не хотите упражняться в добродетели; ибо, говорят, вы решили погрязнуть в плотских страстях. Посему справедливо будет когда–нибудь, хотя бы поздно, уверить себя самих, в том, что порок влечет за собою стыд, поношение и наказание, а добродетель — честь, славу и венцы.

И если думаете, что порок доставляет наслаждение, а добродетель — труды и поты, то должны представить себе, что наслаждение прежде, нежели явится, уже исчезает, а добродетель имеет бессмертное веселье. Порок идет путем широким и пространным, оканчивается же местом тесным и непроходимым; добродетель же, шествуя с трудами и потами, достигает широкой радости.

А если не верите нашим писаниям, то попытаюсь убедить вас писаниями вашими. Философствовавший Платон обрел славу, а самоуправно властвовавший Дионисий угас в людской памяти. И Сократ восхваляется, о царе же Архелае молчат. И Солона величают, а Крез, почитавший себя счастливейшим из всех людей, живым взят в плен и едва не сделался добычею персидского огня.

Если же признаете сих мужами любомудрыми, то перейду к тем, которые при любомудрии управляли делами гражданскими и военными. Епаминонд — военачальник, победивший Лакедемонян при Левктрах, — имея у себя одну одежду (почему не мог придти и в собрание, так как в этот день одежду его стирали, а другой у него не было), стал именитее всех персидских царей. Аристид, живший в такой бедности, что, когда умер, город Афины должен был его похоронить, а дочерей его снабдив приданым, выдать замуж, прославляется более всех этих богачей — Каллия и Алкивиада, сильных и богатством, и могуществом, и родом. Посему, устыдившись хотя бы того, что уважаете, возлюбите добродетель, которая удобно приведет вас и к Божественной вере.