Письма

«Дружба между нами завязалась в мае 1892 года, когда Дуглас в очень трогательном письме попросил меня помочь ему выпутаться из беды: он стал жертвой каких-то шантажистов. В то время мы едва знали друг друга. Я был знаком с ним полтора года, но виделись мы за все это время четыре раза».

Скорее всего они должны были познакомиться в ноябре 1890 года, но, если мы сделаем поправку на пару месяцев, получится, что их первое знакомство состоялось в январе 1891 года, во время рождественских каникул.

Существует экземпляр крупноформатного дешевого издания «Портрета Дориана Грея» (отпечатанный 1 июля 1891 года) с надписью: «Альфреду Дугласу от его друга, написавшего эту книгу. Июль 91 г. Оскар», а в неопубликованном письме Фрэнку Харрису от 20 марта 1925 года Дуглас писал: «Во второй раз он увидел меня, когда подарил мне экземпляр «Дориана Грея», который я взял с собой в Оксфорд».

Это не исключает возможности того, что первая их встреча состоялась в январе, и поэтому можно допустить, что дополнения к книжному изданию «Дориана Грея» были написаны после нее. С другой стороны, эти дополнения сводятся преимущественно к отделке и разработке, а главные характеры и сюжетные сцены романа безусловно были созданы до того, как в жизнь Уайльда вошел Дуглас.

89. Джорджу Александеру {99}

Тайт-стрит, 16

[2 февраля 1891 г.]

Мой дорогой Алек, я недоволен собой и своей работой. Никак пока не совладаю с пьесой: не могу сделать персонажей реальными и живыми. Беда в том, что я работал над ней, когда у меня не было настроения работать, и должен сначала забыть ее, а потом приняться на свежую голову. Мне очень жаль, но нельзя создать нечто художественное, если у тебя нет творческого настроения; у меня это явно не получается. Иногда я месяцами бьюсь над какой-нибудь вещью — и без всякого толка; в другой же раз я напишу ее за пару недель.

Вам будет интересно узнать, что в прошлую среду Лоренс Барретт поставил в Нью-Йорке «Герцогиню Падуанскую» под названием «Гвидо Ферранти». Мое имя как автора пьесы держалось в глубокой тайне и не раскрывалось вплоть до вчерашнего дня, когда по просьбе Барретта я телеграфом признал свое авторство. Барретт телеграфирует мне, что пьеса имела огромный успех и что он собирается давать ее в течение всего сезона. Похоже, он в большом восторге от нее.

Что касается чека на 50 фунтов стерлингов, который Вы дали мне, то вернуть ли мне деньги и считать себя свободным от договора или же оставить их у себя и сохранить за Вами права на постановку и право первого выбора после того, как пьеса будет написана? Как Вы скажете, так и будет.

Очень рад слышать, что Ваше первое представление в театре «Сент-Джеймс» прошло блистательно. Всегда Ваш

Оскар Уайльд

90. Редактору «Дейли телеграф» {100}

Лондон

2 февраля 1891 г.

Милостивый государь, в связи с интересной статьей о мужской одежде и модах следующего сезона в сегодняшнем номере Вашей газеты позвольте мне заметить, что костюм, в котором играет сейчас в комедии «Лондонская самоуверенность» мистер Уиндхэм, можно было бы взять за основу для нового отхода от традиционного — не в стиле, а в цвете современной вечерней одежды. Упомянутый костюм относится к 1840 или 1841 году и восхитителен тем, что выбор цвета фрака целиком зависит от вкуса и фантазии его владельца. Свобода в подобном выборе цвета является необходимым условием внесения разнообразия и индивидуальных отличий в мужской костюм, а одинаковые, как униформа, черные фраки, которые носят теперь, хотя и выполняют полезную функцию на званом обеде, обособляя и, так сказать, обрамляя туалеты женщин, все же однообразны, скучны и унылы сами по себе, и это придает сугубо мужскому обществу в клубе или на обеде для мужчин удручающе монотонный и неинтересный вид. Нотку индивидуального, которая и придает прелесть наряду, можно сегодня привнести, только варьируя цвет и форму цветка в петлице. Это достойно всяческого сожаления. Цвет фрака должен всецело зависеть от хорошего вкуса того, кто его носит. Решать должен он — это доставит массу удовольствия и внесет в современную жизнь очаровательное разнообразие цветовых эффектов.