Письма

[Приблизительно 19 мая 1891 г.]

Дорогой Кортни, по-моему, я узнал Вашу приятную дружелюбную манеру в рецензии на мои эссе, помещенной в «Дейли телеграф». В любом случае я пишу, чтобы попросить Вас отрецензировать на страницах этой газеты моего «Дориана Грея», если возможно. Прошу я об этом вот почему: по выходе в свет роман подвергся грубой и глупой критике за «безнравственность», а мне хотелось бы, чтобы он был критически рассмотрен исключительно с точки зрения искусства, т. е. с точки зрения стиля, сюжета, построения, психологии и т. п. Спору нет, и с этой точки зрения к книге можно предъявить много претензий. У каждого подлинного критика свой собственный критический темперамент, с законами которого он сообразуется, а я, признаться, слишком восхищен своим произведением, чтобы просить других людей восхвалять его. Но писателю, особенно в Англии, хочется, чтобы его вещь рассматривали с надлежащей точки зрения. Могли бы Вы оказать мне эту услугу? Я, конечно, знаю, что Ваши рецензии совсем короткие. Это не имеет значения. Искренне Ваш

Оскар Уайльд

98. Миссис У. Г. Гренфелл {108}

Париж, бульвар Капуцинов, 29

[Почтовый штемпель получения — 12 ноября 1891 г.]

Дорогая миссис Гренфелл, я слышал от леди де Грей, что этой зимой Вы уезжаете в Индию! Мне это кажется совершенно ужасным, так как у меня, наверное, долго не будет возможности повидать Вас.

Скоро у меня выйдет новый том сказок, довольно похожих на сказки из сборника «Счастливый Принц», который Вы, может быть, читали, только более тщательно отделанных. Одну из сказок, о бледной маленькой Инфанте, чей портрет написал Веласкес, я посвятил Вам в качестве скромного ответного дара за тот восхитительный день в Тэплоу. Когда Вы отправляетесь в Индию? Боюсь, книга выйдет не раньше, чем через две-три недели, а я хочу, чтобы Вы увидели ее и полюбили.

Париж такой очаровательный, что я подумываю о том, чтобы стать французским поэтом! Искренне Ваш

Оскар Уайльд

99. Редактору «Спикера» {109}

Париж, бульвар Капуцинов, [29]

[Начало декабря 1891 г.]

Милостивый государь, я только что приобрел — по цене, которую счел бы непомерно высокой, будь это любая другая шестипенсовая английская газета, — номер «Спикера». Купил я его в одном из прелестных киосков, которые служат украшением Парижа и которые, по-моему, мы должны немедленно ввести в Лондоне. Киоск выглядит восхитительно, а ночью, освещенный изнутри, он очарователен, как фантастический китайский фонарик, особенно если его украшают прозрачные афиши, созданные таким умелым рисовальщиком, как Шере. У нас в Лондоне есть только оборванцы-газетчики, чьи голоса, несмотря на достойные восхищения старания Королевского музыкального колледжа сделать Англию по-настоящему музыкальной нацией, всегда немелодичны и чьи отрепья, бесформенные и неблагородные, только форсируют режущую ноту безобразной нищеты, не создавая впечатления живописи, которое одно только и может сделать мало-мальски выносимым зрелище чужой бедности.

Впрочем, я собрался написать Вам вовсе не об установке в Лондоне киосков, хотя Совету графства следует, на мой взгляд, немедленно взяться за это дело. Цель моего письма — исправить неточность в заметке, помещенной в Вашей интересной газете.

Автор упомянутой заметки заявляет, что орнаментальные рисунки, придающие прелесть моей книге сказок «Гранатовый домик», выполнены мистером Шенноном, а изящные, как греза, виньетки, что отделяют одну сказку от другой и служат заставками к ним, — мистером Риккетсом. Все наоборот! Мистер Шеннон нарисовал грезы-виньетки, а мистер Риккетс — тонкие и фантастические орнаменты. Более того, мистер Риккетс — автор всего художественного оформления книги, начиная от выбора типографского шрифта и места для орнаментов и кончая превосходнейшей обложкой, которая облекает целое. Автор газетной заметки заявляет далее, что обложка ему не нравится. Это, конечно, достойно сожаления, но не так уж важно! На свете есть только два человека, которым она должна понравиться во что бы то ни стало: мистер Риккетс, который создал ее, и я, чью книгу она облекает. И оба мы от нее в восхищении! Однако, рассуждая о том, почему обложка не произвела на него впечатления чего-то прекрасного, рецензент Вашей газеты приводит доводы, которые, как мне кажется, свидетельствуют об отсутствии у него художественного чувства и которые я, с Вашего позволения, попытаюсь опровергнуть.