Письма

Что до наших личных дел, то надеюсь, что сегодняшний вечер будет вполне гармоничным и мирным. После премьеры пьесы и до моего отъезда на юг Франции, куда я вынужден поехать лечиться, нам было бы разумно хотя бы один раз встретиться для объяснения. Искренне Ваш

Оскар Уайльд

106. Джорджу Александеру

Тайт-стрит, 16

[Середина февраля 1892 г.]

Дорогой Алек, сегодня я случайно услышал в театре (уже после Вашего ухода), что Вы собираетесь использовать обстановку первого акта вторично — в последнем акте. По-моему, Вам следовало сказать об этом мне, так как с месяц назад после длительного обсуждения данного вопроса Вы согласились с тем, что последний акт будет играться, как это указано в авторской ремарке, в будуаре леди Уиндермир, чему я придаю очень важное значение с драматической точки зрения.

Однако пишу я Вам не затем, чтобы упрекнуть Вас — что толку в упреках? — а чтобы изложить Вам следующее. Если из-за отсутствия времени или в целях экономии Вы не сможете поставить спектакль в полном сценическом оформлении, предусмотренном в пьесе, то следует использовать повторно декорации второго акта, а не первого. В четвертом акте леди Уиндермир может находиться в своей гостиной. Она не должна находиться в библиотеке мужа. Это чрезвычайно важно.

Далее, с постановочной точки зрения преимущества использования декораций второго акта таковы:

Время действия во втором акте — вечер. Дверь в бальную залу открыта; открыта и дверь на террасу. В четвертом акте действие происходит днем; дверь в бальную залу закрыта, так же как и дверь на террасу, а мебель может быть расставлена иначе. Ведь для приема из комнат убирают часть обстановки. А на следующий день убранную обстановку водворяют обратно. Иначе говоря, повторение декораций библиотеки стало бы точной копией, тогда как повторение декораций гостиной не имело бы такого недостатка.

А это большой недостаток, потому что сцена беседы герцогини с леди Уиндермир — одна из ключевых сцен в пьесе — происходит на диване в левой части сцены. Так вот, сцена с миссис Эрлин не должна происходить на том же месте. Это обедняет эффект. Мне хотелось бы, чтобы Вы поместили миссис Эрлин на диване ближе к центру сцены и к правой ее стороне. На моем собственном черновом наброске декораций этого акта, сделанном, когда писалась пьеса, я посадил миссис Эрлин на диван с высокой спинкой в стиле Людовика XVI, поставленный наискосок в таком месте, где она, как это и должно быть, хорошо видна всему залу. Не следует помещать ее где-то сбоку. Слишком важный характер имеет данная сцена. Диван, разумеется, стоит не параллельно рампе, а под углом к ней, и миссис Эрлин, естественно, сидит дальше от рампы и ближе к центру. Пожалуйста, обдумайте это самым серьезным образом. Использование декораций второго акта вместо первого позволяет нам гораздо лучше расположить миссис Эрлин на сцене. Ведь до появления лорда Огастуса в последнем акте заняты лишь трое актеров (если не считать слуг), и действие пьесы не должно все это время происходить где-то в уголке. Миссис Эрлин должна держаться в центре сцены и быть ее центральной фигурой.

Надо еще помнить вот о чем. Уиндермир, который находится у себя дома, может расхаживать взад и вперед — фактически он так и делает; миссис Эрлин конечно же ничего подобного делать не может. Она встает с дивана, как указано в тексте пьесы, и садится, но в свете того, что каждую минуту может войти леди Уиндермир, заставить ее ходить вдоль или поперек сцены было бы мелодраматично, но не драматично и не артистично.

Обо всем этом, столь важном для пьесы, я бы хотел переговорить с Вами лично, но, несмотря на мою серьезную просьбу, с которой я обратился к Вам в письме, отправленном несколько дней назад, Вы не предоставили мне того, о чем я просил Вас и на что мне дает право мое положение создателя пьесы, — формальной возможности ежедневно беседовать с Вами в спокойной обстановке после репетиции. Это должно быть сделано в интересах пьесы. Это избавляет от многих хлопот. В данном случае это избавило бы меня от необходимости писать длинное письмо, чтобы изложить соображения, которые легче было бы высказать в разговоре, когда и я имел бы полезную возможность услышать Ваши собственные соображения по многим вопросам.

И последнее. Когда Уиндермир говорит уходящей миссис Эрлин: «Позвольте мне», — он направляется к двери. Его жена по уходе миссис Эрлин идет к нему, и я хочу, чтобы оба Вы оказались в глубине сцены. Лорд Огастус, входя, оказывается перед Вами — он берет Вас под руку и отводит на авансцену. Леди Уиндермир наблюдает за разговором из глубины сцены, пока ее тревога не становится нестерпимой, — тогда она идет к ним. Важно, чтобы леди Уиндермир ни слова не слышала из рассказа лорда Огастуса о том, как миссис Эрлин все объяснила.

Прошу Вас уделить серьезное внимание всем этим соображениям, остаюсь искренне Ваш

Оскар Уайльд

107. Джорджу Александеру

Гостиница «Альбемарл»

[Середина февраля 1892 г.]