Письма. Часть 2

Дорогая Ариадна! Кольцо я видела только одно: с цветной (мне показалось — зеленой) лягушкой, значит — не Ваше. Сплошного серебряного с лягушкой я не видела — ни на руках ни на столах — а вдруг его уже нет?? (Подарили, потеряли, и т. д.) У нас с кольцами в семье — роман:

моя мать, шестнадцати лет от роду, проезжая на пароходе по месту гибели Людовика Баварского и явственно услышав подводную музыку (все завтракали в каюте, она была одна на палубе, и музыка была для нее) бросила ему, т. е. в воду, свое первое, обожаемым и обожающим отцом подаренное, кольцо. Моя сестра Ася, тех же шестнадцати лет, в ответ на какое-то слово ее 18-летнего мужа (он погиб двадцати одного[1605]), слово, разверзшее бездну непонимания глубже того озера, при мне сбросила с пальца — далеко в зеленую херсонскую степь — из окна курьерского поезда — свое первое кольцо — его подарок.

А я — всю жизнь — дарила, надевала на все руки, это был мой рожденный жест, при встрече расскажу — и покажу — и перечислю. И все — теряли: кто дарил невесте, а один даже распилил н'a два (и не получилось ничего).

А мне, кажется, никто не дарил. Нет, одна женщина — Таня — муж которой меня любил[1606] (и мне не подарил, подарила — она).

Возвращаясь к лягушке: если т'o, с не — голубой. В'aше, — такое же: мужское, простое, тяжелое, не objet de luxe, a — de n'ecessit'e, и даже — de peine,[1607] — еще страстнее хочу его — если оно только живо, ибо я его не видела, и — спрашивала Мура — на руке у Вашего Бориса его нет — «только такое — желтое — обыкновенное — женатое» (Мур).

Чудно, что не надо будет тревожить О<льгу> Н<иколаевну> и испытывать ее, ко мне, чувства.

Но как Вы объясните брату?? А вдруг он меня — возненавидит? Гостила неделю — да еще кольца лишила! А вдруг — внезапно ожаднев (смеюсь) не отдаст? Станет носить, не снимая? Влюбится? Бросив жену и детей — уедет в Китай? Никогда не вернется? Станет мудрецом с вислыми усами? Китайским святым?

И всё буду виновата — я.

________

О четверге. В четверг я неминуемо должна быть в 9 ч. веч<ера> на Convention у дружественной (он — немец) пары, я свято обещала и переменить нельзя, п. ч. это последняя встреча до разъездов. Значит, пришлось бы от Вас уехать никак не позже 6 ч., а м. б. и в 5 1/2 ч., ибо мне дома нужно еще накормить и уложить Мура, переодеться в гостевое, и т. д., — и вообще поспеть. Значит, милая Ариадна, предупредите детей, что мы не как всегда, до вечера, а я предупрежу Мура — чтобы не было огорчений.

Итак, с поездом 11 ч. 30 мин<ут> — в четверг.

_________

А Ваш лапис буду носить по ночам, из-за его красоты, в вообще приятно — чтобы никто не видел! Угревать его своими снами — и сном — так он будет совсем мой, ибо во сне я — на полной свободе: le moi du moi.[1608]

Теперь до свидания. Пишу в 7 ч. утра — Мур еще спит — о других говорить нечего, ибо если Мур спит — весь дом спит.

Привезу Вам еще один перевод: «Для берегов отчизны дальней», у меня вообще мечта перевести все мои любимые стихотворения Пушкина, — все самые любимые.

Обнимаю Вас и радуюсь встрече.

МЦ.

<29-го или 30-го июня 1936 г.>1

Vanves (Seine)

65, rue J. В. Potin

Дорогая Ариадна,

Судьба решительно против нашего последнего (на днях уезжаю) свидания, но будем — против судьбы, и всё же увидимся в четверг, только на ещё — короче, ибо мне необходимо быть в городе в 5 ч. по отъездным делам, т. е. выехать от Вас не позже 4 ч.

А то — совсем не увидимся, п. ч. мне нужно убрать весь дом, уложиться — и т. д.

Но верю, что Вы ко мне выберетесь — хотя билет и дорог (21 фр<анк> aller et retour,[1609] за Фонтенбло, на двух реках).

Итак — до четверга, хотя и накоротко.

Целую Вас, сердечный привет детям от нас обоих.

МЦ.

3-го июля 1936 г., среда

Moret-sur-Loing (S. et M.)

18, rue de la Tannerie, chez Mme V-ve Thierry

Дорогая Ариадна, вчера, в грозу и ливень въехали с Муром в Moret. Выгрузив вещи, зашли в кафе, а когда вышли — все улицы были превращены в глубокие и бурные потоки. Пока Мур изумлялся и негодовал, я быстро и молча разулась и пошла вперед — в воде выше щиколки, держась за край домов, ибо поток — уносил. (То же, конечно, пришлось сделать и Муру — но к'aк он потом ворчал! — «Все из окон на нас смеялись… Думают, что мы всегда ходим босиком»… и т. п. рассуждения горожанина.)

Квартира очень уютная и чистая, уличка тихая, за с'aмой церковной стеной (спиной). Окрестности редкостной красоты: две реки — Loing и Сена — близкий лес (есть и сосна), холмы… Мы уже сделали две прогулки и уже нынче ели свои маслёнки.

Лавок — залиться: целая улица кооперативов и всяческих Familister’ов.[1610] Цены — не дороже Ванва. Словом, быт устр'oен, т. е. — почти устранён.