Письма. Часть 2

Tu me disais: — Domain, mon ange,
L`a-bas, au bout de l'horizon,
Sous l'oranger charge d'oranges
Nos coeurs et l`evres se joindront.[2021]

Дословный перевод: Tu me disais: A l'heure de notre rencontre — Sous un del 'etenellement bleu — A l’ombre des olives — les baisers de l’amour — Nous r'eunirons, mon amie, 'a nouveau.[2022]

Итак, во французской прозе:

А l’ombre des olives nous unirons, mon amie, nos baisers a nouveau.[2023]

Во-первых, по-русски, как и по-французски, соединяют уста в лобзаньи, а не лобзанье, которое есть соединение уст.

Значит Пушкин, стесненный стихосложением, позволяет себе здесь «поэтическую вольность», которуя я, переводчик, имею полное право не позволять себе, и даже не имею никакого права себе позволить.

Во-вторых, Пушкин говорит об оливковом дереве, что для северного человека означает Грецию и Италию. Но я, пишущая на французском языке, для французов, должна считаться с Францией, для которой оливковое дерево, это Прованс (и даже Мирей). Что же я хочу? Дать образ Юга дальнего, юга иностранного. Поэтому я скажу апельсиновое дерево и апельсин.

Вариант:

Tu me disais: sur une rive
D'azur, au bout de l'horizon
Sous l’olivier charge d’olives
Nos coeurs et l`evres se joindront.[2024]

Но: оливковое дерево наводит на мысль об ином союзе, чем союз любви: о дружественном союзе, или о союзе Бога с человеком… вплоть до S. D. N.,[2025] а никак не о союзе любви (или любовном единении).

Второе: плод оливкового дерева мал и тверд, тогда как апельсин всегда неповторим и создает гораздо лучше видение ностальгии (по-русски тоски) любовной.

Вы понимаете меня?

И еще одна подробность: апельсиновое или лимонное дерево не существует по-русски в одном слове: это всегда дерево апельсина, дерево лимона.

Таким образом Пушкин не захотел дать южное дерево, или даже Юг в дереве и у него не оставалось выбора, поэтому он взял иностранное слово «оливковое дерево» и переделал его в русское слово «олива». Если бы апельсиновое дерево существовало, он несомненно выбрал бы его.

Итак:

Tu me disais: — Demain, cher ange,
L`a-bas, au bout de l’horizon,
Sous l’oranger charge d’oranges
Nos coeurs et l`evres se joindront.[2026]

Ангел мой родной — этого нет в тексте, нет в этом тексте, но это речь целой эпохи, все, мужского или женского рода, все, пока они любили друг друга были: ангел мой родной, даже среди женщин, даже среди друзей; ангел мой родной! слова бесполые, слова души, наверняка произнесенные женщиной, которую Пушкин провожал, прощаясь с ней навсегда. И еще одна мелкая подробность, которая, быть может, заставит Вас улыбнуться.

Пушкин был некрасив. Он был скорее уродом. Маленького роста, смуглый, со светлыми глазами, негритянскими чертами лица — с обезьяньей живостью (так его и называли студенты, которые его обожали) — так вот, Андре Жид, я хотела, чтобы в последний раз, моими устами, этот негр-обезьяна был назван «ангел мой родной». Через сто лет — в последний раз — ангел мой родной.

Читая другие переводы, я вполне спокойна за ту вольность, которую я себе позволила.

Вот еще один пример моей неволи

Прощанье с морем, строфа 6:

Que n’ai — je pu pour tes temp^etes
Quitter ce bord qui m’est prison!
De tout mon coeur te faire f^ete,
En proclamant de cr^ete en cr^ete
Ma po'etique 'evasion[2027]

Дословный перевод: Je n'ai pas r'eussi `a quitter a jamais — Cet ennuyeux, cet immobile rivage — Te f'eliciter de mes ravissements Et diriger par dessus tes cretes — Ma poetique 'evasion.[2028]

Переложение первое и соблазнительное:

1. Que n’ai je pu d'un bond d'athl`ete

Quitter ce bord qui m'est prison…

Пушкин был атлетом, телом и душой, ходок, пловец и т. д. неутомимый (Слова одного из тех, кто позже положат его в гроб: это были мышцы атлета, а не поэта.)[2029]

Он обожал эфеба.[2030] Это было бы биографической чертой. Во-вторых: прыг и брег. Соблазнительное видение полубога, наконец освободившегося, который покидает берег одним прыжком, единственный, и оказывается в середине моря и воли. (Вы меня понимаете, ибо видите это.)

Тот Пушкин, сдержанный всей тупостью судьбы. Царя, Севера, Холода

— освобождающийся одним прыжком.

И, в-третьих (и это во мне только третье:) звук, созвучье слов: прыг и брег, эта почти-рифма.

Так вот, Андре Жид, я не поддалась соблазну и, скромно, почти банально:

Que n'ai — je pu pour tes temp^etes
Quitter ce bord qui m'est prison![2031]