Письма. Документы. Воспоминания

87. Е.А. КАРЗИНКИНОЙ

[1897?]

Хорошая Елена Андреевна, не могу, никак не могу прийти сегодня, ибо такая тоска на душе, такое настроение, что, право, кажется, достаточно малейшего нервного толчка, чтоб я расплакался, как ребенок. Лучше высидеть, перенести такое состояние и потом на люди. Если б я еще знал, что вы одни.

Преданный Левитан

1898

88. А.П. ЧЕХОВУ

[Москва]

26 ян[варя 18]98

Ах ты, полосатая гиена, крокодил окаянный, леший без спины с одной ноздрей, квазимодо сплошной, уж не знаю, как тебя еще и обругать! Я страдаю глистами в сердце!!! Ах ты, Вельзевул поганый! Сам ты страдаешь этим, [а] не я, и всегда страдать будешь [зачеркн.: этим] до конца дней своих! Не лелей надежды увидеть меня – я не хочу тебя видеть, противен ты мне, вот что.

Если и поеду в Ниццу, то, надеюсь, избегну встречи с тобой. Я и Морозова больше не пущу к тебе, а то и он заразится от тебя глистами в сердце, – страдай ты один!

А все-таки, не положить ли мне гнев на милость?! Где наше не пропадало, прощаю тебя, ты это мое великодушие помни.

Ехать еще на юг не могу теперь; вероятно, не ране[е] месяца, как мне удастся выбрат[ься]. Мн[е] говорила] М[арья] П[авловна], что ты едешь на Корсику, долго ли пробудешь там? Я там тебя настигну ли?

Очень рад, что Морозов тебе понравился, он хороший, только слишком богат, вот что худо, для него в особенности. Как показался тебе доктор его? Пожалуйста, кланяйся им.

Большой переполох вызывает у нас статья Толстого о искусстве[114] – и гениально, и дико в одно и то же время. Чита[л] ли ты ее?

Работы кончаю, говорят, что не дур[но], а, впрочем, черт их знает. Был на днях Третьяков, говори[л] о твоем портрет[е], он его видел, но предпочита[ет], чтоб Браз поехал к тебе, если тебе это удобно, и вновь попытался написать.

Тво[й] Левит[ан]

Р. S. Будь здор[ов] [1 зачеркн..], и постараемся быть живы назло врагам.

Р. S. Читал ли ты что-нибудь д’Аннунцио?[115] Дивный писатель; захлебываюсь, читая.

В начале зимы шесть картин Левитана были представлены на выставке русских и финляндских художников в Петербурге, которую устроил С.П. Дягилев. Выставка стала важным культурным событием.

В марте тяжело перенес тиф.

23 марта на собрании Академии художеств Левитану присвоили звание академика (29 из 46 присутствовавших членов собрания проголосовали за, 16 против и 1 воздержался). Академик – высшее звание, присваиваемое в профессиональном художественном мире в России в то время.