Письма Филиппа

– Я не о том вам хотела рассказать, как-то само вырвалось. Я вышла замуж рано, на втором курсе. Мы с мужем полюбили друг друга с первого взгляда. Через год у нас родилась Надюша. Я не скажу, как его звали и как зовут старшего брата, это не имеет значения, у меня сейчас другая фамилия и пусть так останется. Я бросила институт, а муж мой окончил его и стал преподавать. У него была такая книга, знаете, толстая как ежедневник, так вот он постоянно в ней что-то записывал, но я никогда не заглядывала туда, а он мне и не читал из неё ничего. Родители его были очень против меня и женитьбы, вплоть до того, что полностью лишили его каких-либо средств к существованию, и мы жили только тем, что сами зарабатывали. Брат старше его на восемь лет, был женат, и тоже у них была дочь. С его семьёй мы дружили по-настоящему. Постоянно вместе проводили выходные, ездили за город, в гости друг другу и вообще жили замечательно. Но со временем старший брат поднимался по карьерной лестнице, лет через десять стал очень влиятельным человеком, и мы перестали встречаться. Можно даже сказать, что забыли о существовании друг друга. У моего мужа было очень слабое здоровье, часто болел, и вот, примерно лет за пять до смерти Надюши, он заболел надолго и его уволили, с того момента он уже не работал. Временно устраивался, но его быстро увольняли и потому я зарабатывала как могла, потом Надя стала зарабатывать, и мы кое как всё-таки сводили концы с концами. Я очень уставала, домой приходила и буквально падала от усталости. Как бы не было нам тяжело, но мы были по-настоящему счастливыми…, по-настоящему…. Где-то через месяц, после того как умерла Надя, на работе у меня случились неприятности, зарплату задерживали, я пришла домой уставшая, издёрганная, смотрю, а муж сидит и что-то записывает в своей книге. Я даже не поняла почему вдруг со мной произошла эта истерика, как она началась, отчего, я с трудом вспоминаю, что я ему кричала: будто он не мужчина, потому что неспособен даже как-то обеспечить свою семью, что он эгоист, никого ему не жалко, ладно я, но он даже свою дочь и то не любил никогда, а иначе не сидел бы на нашей шее…, я в него что-то кидала, рыдала и кричала…, кричала так, что от моего крика сбежались соседи. Знаете, у него глаза всегда были очень добрые, умные и немного смеющиеся, а тогда они стали грустными. Он не смотрел на меня, а куда-то внутрь себя… и такие грустные. На следующее утро его уже не было, он ушёл, ничего не взял, а собрал только небольшую сумку, свою книгу и ушёл, навсегда. С того утра в моей жизни только пустота. Минутная слабость способна разрушить до основания всю жизнь. Я через некоторое время поехала к его брату разузнать, может он чего ни будь знает, но меня даже не пропустили к нему. Раньше, когда мы приезжали к ним в дом, то всегда нас встречали улыбающиеся жизнерадостные люди, было весело, беззаботно, и как-то очень легко, а сейчас, как назойливую попрошайку просто прогнали от ворот. Через полгода я получила формальную телеграмму, что мой муж умер, но где похоронен, как, я до сих пор не знаю. Это его семья запретила выдать мне в любом виде эту информацию, ОНИ ЖЕ ВСЕСИЛЬНЫЕ. Вы знаете, я иногда пытаюсь представить, что я бы отдала только чтобы он остался тогда со мной и не знаю, не нахожу ничего. Всё так ничтожно по сравнению с тем, что я потеряла, когда он ушёл. Говорят, что тот, кого мы любим всегда с нами. Нет, не всегда, он может уйти, потому что я разрушила свою жизнь, там нет места для него, в пустоте ничего существовать не может, только пустота. И пусть физики, учёные говорят, что хотят, но я знаю теперь, что это именно так и никак не может быть иначе.

Люда встала с кресла и вышла из дома. Мы долго сидели молча, было как-то грустно и зябко, когда неожиданно раздался негромкий стук в дверь. На пороге стоял седовласый мужчина лет шестидесяти в строгом деловом тёмном костюме и с папкой в руке.

– Проходите…, присаживайтесь, – Александр открыл дверь, пропуская мужчину в комнату.

– Мы подождали пока она уйдёт от вас. Я действую по поручению старшего брата покойного мужа Людмилы, и являюсь его помощником, доверенным лицом.

– Что вы хотите, слушаю вас?

– Есть некий дневник, в котором младший брат моего хозяина иногда записывал свои мысли, соображения, некоторые наблюдения, он завёл этот дневник для себя ещё в молодости, так вот, так как он не представляет ни для кого практического интереса, кроме родных, то мы хотели бы забрать его, чтобы он хранился в семейном архиве.

– А почему вы ищете его здесь? Как он мог здесь оказаться, не пойму?