Письма Филиппа

– Я вам поясню, мне даны широкие полномочия, потому имею право дать вам некоторые разъяснения. Я являюсь личным помощником старшего брата уже более тридцати лет, а также доверенным лицом от имени семьи, про меня даже уже сложилось некое условное имя, может вы слышали – «тень». Мы всегда контролировали жизнь младшего брата, независимо от того, что родители его лишили средств или он имел семью, жил самостоятельно, это совсем неважно, в любом случае он остаётся членом семьи, даже после своей смерти. По нашим наблюдениям состояние его здоровья было тяжёлым, года три четыре мы надеялись, что он ещё проживёт, но неожиданно он ушёл из семьи, поселился на окраине, в мансарде брошенного дома и прожил там только полгода. Мы постоянно контролировали его работу над книгой, никто не входил и не выходил из дома, он постоянно был один, но книга исчезла. Непонятно как, но сразу после смерти книги в доме не оказалось, а унести или уничтожить ни он, и никто другой её не мог. Тогда где она?

– А почему этот дневник, или как вы её называете – книга, так важна для вас?

– Нет, что вы, там нет ничего такого, что могло бы заинтересовать постороннего, не более чем любая личная переписка члена семьи, хранящаяся в семейном архиве. Просто она не должна попасть в чужие руки, мало ли что там написано, что может в какой-либо степени касаться семьи, какие тайны она возможно содержит, это никого не касается, это внутренний документ, только и всего. Семья очень влиятельна, одна из немногих обладающая реальной властью и потому никому не советую вмешиваться в её внутренние дела.

– А почему вы ищете её здесь, у нас?

– Потому, что вы здесь живёте и знакомы с Людмилой уже более тридцати лет. Может она что ни будь рассказывала, что-то могла оставить у вас? Я не настаиваю, просто предупреждаю, что книга ни при каких обстоятельствах не должна попасть в чужие руки, вы понимаете меня?!

– Она сказала, что её муж даже ни разу не читал ей что ни будь из своего дневника. Она совсем не знает, что он там записывал, она сама нам об этом сказала.

– Очень надеюсь, что это именно так, как вы говорите.

Мужчина ушёл, мы с Александром пили чай, потом сидели перед горящей печкой и рассуждали.

– Этот дневник видимо очень важен для семьи, настолько, что они контролировали всю жизнь младшего брата, более того, именно из-за книги ему было позволено жить так как он сам захотел.

– Я даже думаю, что это он сам порвал с семьёй, практически отказался от неё, а не родители, якобы, его лишили средств.

– Столько лет они были счастливы и всего за полгода его не стало.

– Это произошло потому, что он остался один…

– Один в пустоте, а там жизнь невозможна, потому он и ушёл, здесь явно не в его слабом здоровье дело.

– Ты хочешь сказать, что он ушёл вслед за дочерью. Может это и есть переход, о котором ты говорил?

– Похоже, что да. Но что же он писал тогда, и почему «семья» так волнуется? Ведь если они контролировали, как говорят, каждый его шаг, то как книга у них на глазах могла пропасть? Значит не только им нужна была эта книга, кто-то ещё, и к тому же более могущественный забрал её.

– Для чего пишется книга? Может быть для того, чтобы её причитали или для сохранения некоей важной информации…?

– Можно сколько угодно себя спрашивать об этом и любой ответ будет правильным. И эта книга тоже, наверное, найдёт свой правильный ответ – раз она есть, значит для чего-то её написали.

– Можно охарактеризовать её как уже достаточно взрослой, ведь ей больше сорока лет. Это ещё не зрелый возраст, но уже достаточно самостоятельный, чтобы иметь своё мнение, в какой-то степени, или голос, которому уже есть что сказать.

– Что точно могу сказать об этой книге, так это то, что её читать будет совершенно невозможно. Уверен, что любой человек, взявший её в руки и начав читать, закроет её уже через несколько строк…, ну, в лучшем случае через несколько страниц, не далее. Она скорее всего скучна, пассивна и туманна…, в конце концов в ней же нет ничего!

– Как может у взрослой книги ничего не быть…?

– А вот так, она именно – ни о чём.

– Писать книгу более сорока лет ни о чём, это же верх бессмысленности!?

– Пожалуй, что да, согласен. Тогда зачем она написана?

– Я думаю, что здесь в основу необходимо закладывать не то, что написано у него в дневнике, или о чём его книга, а сам принцип разделения. Он оказался между двумя мирами, помнишь она сказала – он не мог находиться в пустоте.

– Создатель за миг до создания, ты считаешь, что это тот самый миг перед переходом?