Письма Филиппа

– Ты знаешь, мне очень повезло с этой квартирой. У меня была комната, хорошая, но квартира большая, такой муравейник. И вдруг в нашем доме какая-то контора решила сделать себе офис, и нас начали расселять. Так вот эту самую квартиру никто не хотел брать, то тёмная, то маленькая, то ещё что ни будь. Мне тогда только комнаты разные предлагали в других домах, а я возьми и скажи, что готов в неё переехать, подумали-подумали там, всё равно никто не берёт и отдали её мне, так здорово, своя квартира.

– А как здесь мебель-то заносили, здесь же не пройти….

– Это только кажется, что узко, правда темно, конечно.

Квартира и в самом деле была странной. Очень высокая, с длинным узким извилистым коридором, в конце которого была небольшая комната. Огромное окно во всю стену до потолка. Владислав сделал в комнате над дверью из досок второй этаж, где стояла широкая тахта и вдоль стены книжные стеллажи. С потолка свисал на длинной цепи какой-то старинный медный светильник.

– Просто средневековье какое-то, – Кира ходила по комнате, с любопытством осматриваясь.

– Ты сюда посмотри, – Владислав позвал её к окну, – смотри, как будто узкая городская старинная улочка, – из окна был виден длинный узкий извилистый двор колодец, стены уходили высоко вертикально вверх.

– Скорее похоже на крепость, а там наверху стражники ходят.

– Да, точно, вон-вон смотри идёт.

И правда наверху показался силуэт человека, видимо по крыше кто-то ходил.

– Я сейчас чайник поставлю, еды-то у меня почти нет, но есть немного хлеба, сахар, сыр плавленый…, и стола у меня тоже нет, я этюдник использую как стол.

– Пойдём, покажешь где у тебя кухня, я сейчас мигом что ни будь приготовлю, это можно взять, – Кира взяла какую-то тряпку и быстро повязала её вокруг пояса, потом захватив свой пакет пошла за Владиславом на кухню. Кухня была маленькая и низкая, то есть квартира была каким-то суррогатом нарезок при перепланировках от других помещений. Она быстро начала доставать из пакта небольшие коробочки с разной едой.

– Откуда это всё у тебя? – нерешительно спросил Владислав, с сомнением поглядывая на это изобилие.

– Это я к себе несла домой, а мы сейчас это всё здесь съедим, – Кира раскладывала быстро еду по тарелочкам.

Владислав только успевал уносить в комнату тарелки и раскладывать их на лист фанеры, который он вытащил из-за шкафа и положил его на этюдник и стул, накрыл скатертью, получился большой стол.

Они уселись друг против друга.

– Сейчас, только одну минуту, – Владислав, вдруг неожиданно встал на колени и заглянул под ящик, на котором только что сидел.

– Ты куда?

– У меня здесь коллекция пластинок.

Кира тоже заглянула под стол, оказывается вдоль всей стены стоял сколоченный из досок ящик, накрытый пледом, в нём стояли пластинки.

– Сколько же их тут?

– Около пятисот, но основная коллекция на даче, здесь только уже последние…, ну то есть современные – Владислав достал пластинку, включил проигрыватель, – прадед ещё собирал, дед, отец, теперь я.

Они сидели за столом, болтали о разном, в основном вспоминая свою работу в прошлом, было легко, весело. Владислав даже отважился и пригласил Киру танцевать.

– Кира? – уже после ужина спросил неожиданно Владислав, он сидел на подоконнике и смотрел как Кира ходит по комнате, внимательно, даже слишком, рассматривает картины, висящие на стенах, книги в стеллажах.

– Что? – она посмотрела на него.

– Кира, а ты ведь всё специально подстроила, заранее продумала…, я только сейчас сообразил, то-то я вдруг с некоторых пор стал замечать тебя то на улице, то в кафе, то в парке…, и всё, как будто случайно.

– Ты о чём? Что специально подстроила?

– Зачем тебе это, наверное, тебе от меня что ни будь потребовалось, и ты всё спланировала, да? А, ну да, как я раньше не догадался, план развития, ну конечно, просто ты знаешь, что я болтун…, из меня легко всё вытянуть, я сам рад рассказать, это тебе надо? А ты как будто случайно его читала…, ну да так и есть. А я сейчас без работы, потому меня легко купить, да?

– Тебя, купить…? – Кира опустилась на диван, как будто её неожиданно покинули силы и сидела неподвижно как в воду опущенная, сложив руки на коленях и в упор смотрела сквозь стену. – Вообще-то нет, у меня и в мыслях даже такого не было.

– Ну хорошо, тогда что…, что вдруг тебе от меня понадобилось, я же вижу?

– Ничего, совсем…, правда, совсем ничего!

– Правда, а откуда я знаю, правду ты говоришь или нет, если тобой всё специально заранее подстроено, то о какой правде вообще можно говорить?

– Да, я понимаю, ты мне не веришь, подозреваешь в чём-то, но почему, что я такого тебе сделала, что вдруг ты так?

– Не знаю, – Владислав тоже как-то вдруг сник, растерялся, – прости меня, я несу такую чушь…, вдруг что-то на меня нашло…, я почему-то вдруг так испугался, даже сам не знаю почему…, чего.

– Знаешь, как раньше проверяли…, правду говоришь или лжёшь – сжигали или топили, выживешь, значит лжёшь, ты сейчас очень похож на того судью.

– Да похож, я даже, наверное, уже стал «им».

– Ну хочешь проверь меня, испытай…, боишься?

– Да ну, что ты Кира?!