Письма Григория Сковороды Михаилу Ковалинскому (СИ)

Ввиду этого я никак не могу допустить, будто благоразумен тот, кто лишен скромности, и что не обладает добрым и здравым разумом тот, спутницей которого является эта любезная и приятная добродетель.

Счастливейший филолог Михаил, здравствуй!

Итак, целых три дня мы молчали. Но возместим молчание. Экзаменуя юношей, я вынужден был сам омолодиться и писать по правилам то, что называют польза. Посылаю ее тебе в качестве лидийского камня. Если пе понравится, то прими во внимание, что я никогда не занимался правилами ораторов, если же ты ее найдешь не совсем нелепой, то отнеси это на счет старых книг, которые, как ты знаешь, я усердно изучаю. Что касается твоей пословицы:"абыся курыло", то она меня замучила: почти все три дня я ею занимаюсь. Но прежде всего прими во внимание следующее: не обязательно у греков или римлян вошло в пословицу то, что вошло у нас. Поэтому не в форме пословицы, я полагаю, ты так вполне удовлетворительно можешь сказать: мне довольно тени, названия и подобия. Греки пословицу выражают образно. Наша пословица в данном случае говорит, что достаточно дыма, хотя бы до пламени дело не дошло.Таким образом, и здесь тень вместо тела, знак вместо вещи. Но вот тебе и пословица: dicis gratia, как ты сказал бы: dicationis gratia, как говорится, для виду, когда что нибудь делается на скорую руку, - способ выражения у плохих исполнителей религиозных обрядов, которые часто в храме жертвуют Богу не то, что его достойно, но лишь бы иметь знак, что они пожертвовали. Переводи так: "абы то для славы" и подобное. По-латыни можно сказать: crasso filo - "грубою нитью". Несомненно, есть пословица: tenui filo - "тонкою нитью".

Будь здоров, мой дорогой!

Твой Григорий Саввич

46

[Конец июня 1763 г.]

Драгоценнейший друг мой Михаил!

Кто такой был этот Демонакс (греческий философ), для меня еще не ясно. Предполагаю только, что он был спартанец, каковой род людей не столько отличался красноречием, сколько остроумием и преданностью добродетели. Но что он был за человек, я вижу уже по его изречению, которое мне очень нравится. Вот оно: "На чужих примерах учи самого себя и будешь не чувствителен к бедам", то есть не потерпишь бедствий. Ибо первое его изречение, я полагаю, ты знаешь: в нем он порицает: Те, которые слишком много занимаются вселенной, а о своих бесчинствах и не думают. Что касается ранее приведенного изречения (о последнем мы будем говорить в другом месте), то поразительно, как все мы против него грешим. Ибо если бы мы, как говорит Теренций, учились на опыте других, извлекая из него нам полезное, и если бы мы всматривались в жизнь других, как в зеркало, то гораздо менее к нам было бы применимо изречение: "опыт - наставник глупцов". Такое поведение, помимо того что оно очень полезно, доставляет нам также чрезвычайно приятное зрелище и составляет значительную долю умозрения тех мудрых людей, которые, как говорится, плавая в гавани, используя чужие несчастия, подобны гомеровским богам, которые с небес радуются не тому, что с другими что либо произошло, а тому, что видят себя непричастными к этим бедствиям, находящимися в безопасности. Ибо к чему нам эти великолепные зрелища язычников? Разве мир и народ не лучшее зрелище, к тому же бесплатное наподобие известного Пифагоровского торжища. Ты увидишь, как один стенает под тяжестью долгов, другой мучается честолюбием, третий - скупостью, четвертый - нездоровым желанием изучить вздорные вещи. И кто их всех перечислит? Объясни понятие души, и ты убедишься. Я тем охотнее об этом сказал, что приближаются и скоро наступят каникулы, подстерегает скука. Если против нее ты не вооружишься, то берегись, чтобы эта скотина не столкнула тебя не с моста, как говорят, а с добродетели.

Будь здоров, дражайший! Теперь мы очень легко будем друг с другом видеться и при случае поговорим.

47

Харьков 7 июля 1763 г.

Драгоценнейший друг Михаил!

Чем занят теперь твой быстрый ум?

Где он у тебя блуждает?

Чего он желает, к чему стремится, чего избегает?

Действует ли он уверенно или колеблется?

Если он действует уверенно и свято, ты блажен.

Если колеблется, то и ты колеблешься.

Где сердце вздымается колебаниями,

Там царят отвращение и скука.

Моряк не поет, но, теряя спокойствие, боится,

Когда беснуются морские волны,

Когда бешеный Австр (южный ветер в Италии)вздымает Адриатику,

И моряк теряет управление кораблем.

Наш ум никогда не остается праздным;

Он всегда любит чем нибудь заниматься.

Если не найдет хорошего занятия,

Он обратится к дурному.

Снабжай его тем, чтоб он мог славно потрудиться,

Но прекрасным

И не слишком многим.

Так ты можешь избежать злейшей тоски

И достичь сладкой жизни.

Прекращаю писать стихи, ибо мне кажется, будто я из камня выжимаю воду. Лучше прозою что нибудь.