Письма и документы. 1917–1922

Партия заранее отрицательно отнеслась к этим попыткам, предвидя, что при данном соотношении сил такое восстание окажется неизбежно в плену у контрреволюционного офицерства и империалистических правительств, а потому явится на деле фактором не торжества демократии, а ее компрометации и удушения. Ни один из членов Учредительного Собрания – социал-демократов – не явился поэтому на «слет», который имел место в Поволжье [826] . Когда же выступления чехословаков [827] , морально поддержанные широкими слоями рабочих и крестьянства Поволжья и Зауралья, поставили партию перед совершившимся фактом, ее позиция определилась всей ее предыдущей политикой и решением майской общепартийной конференции 1918 года, постановившей, что партия категорически отвергает всякое вмешательство союзных держав во внутренние дела России. Поскольку вокруг комитета Учредительного Собрания [828] мобилизовались под знаменем народовластия и аграрного переворота революционно-демократические элементы, опирающиеся на крестьянство и хотя бы часть рабочих, партия не могла активно выступить против этого движения рядом с большевистской властью, программу и методы которой она принципиально отвергает: это значило бы содействовать углублению и обострению начавшейся гражданской войны внутри демократии. Но поскольку партия была убеждена в неизбежном превращении начатой с помощью военных сил империалистов попытки в одно из звеньев мобилизации контрреволюционных русских и международных сил, партия должна была отказать социалистам-революционерам в какой бы то ни было поддержке. ЦК так и сделал. Иная тактика, принятая частью товарищей на востоке, отчасти под влиянием временного настроения местного пролетариата, привела к фактическому расколу партии, который не оставил более прочных следов и мог быть ликвидирован устранением отдельных единиц из партии лишь потому, что дальнейшие события в Уфе и Омске [829] оправдали самые пессимистические предвидения ЦК и опытным уроком создали возможность возвращения большинства местных работников на партийный путь.

Когда летом 1918 года, в параллель с чехословацким наступлением, произошло восстание в Ярославле, в которое вовлечена была часть местных рабочих, ЦК, санкционировав исключение местной организацией тех партийных деятелей, которые приложили свои руки к этому авантюристскому предприятию, вслед за тем снова формулировал позицию партии в вопросе о методах ее борьбы с большевизмом. Он отверг свержение большевистской диктатуры путем народного восстания, при данном соотношении сил неизбежно ведущим к тому, что такое восстание в случае успеха похоронило бы вместе с большевизмом и самую революцию. Решения последовавшей затем областной конференции Центрального района подтвердили эту позицию и в общем и в частном (ярославском) вопросе.

Октябрьские (1918 года) резолюции ЦК [830] и решения декабрьского общепартийного совещания подвели итог партийному опыту в свете новых событий, эра которых открылась революцией в Германии и Австрии [831] и прекращением мировой войны [832] . Признав сохранение политической власти трудящихся классов (конечно, не в призрачной форме диктатуры меньшинства) как прочный результат, который может и должен остаться длительным завоеванием российской революции, и наметив перспективу экономического взаимодействия российской и международной революции, делающего возможным сокращение пути, ведущего социально отсталую страну к социализму, эти решения дали принципиальную базу партийной политики.

Уже из этих решений со всей ясностью вытекало, что, независимо от степени остроты нашей внутренней борьбы с большевизмом, мы признаем его носителем общих интересов революции в его войне с колчако-деникинской контрреволюцией и ее вдохновителями – союзниками. Дважды эту позицию формулировал ЦК в своих обращениях к международному пролетариату, направленных против вмешательства и оказавших свое действие на развитие пролетарского движения на Западе против вмешательства. В то же время, как в Сибири в феврале сего года, так и на Украине в конце лета, местные организации, действуя в контакте с ЦК, сделали другой тактический вывод из партийной позиции, признав, что в местностях, захваченных контрреволюционными правительствами, борьба за их революционное свержение должна вестись под лозунгом воссоединения с советской Россией и что текущая деятельность партии в таких областях должна быть всецело подчинена этой революционной задаче.

При таком направлении партийной политики вопрос об активном участии партии и военной обороне советской России и степени его активности имел уже не принципиальное, а лишь практическое значение.